Удет, Эрнст (Udet), (1896-1941), немецкий летчик, начальник технического управления Люфтваффе. Родился 26 апреля 1896 во Франкфурте-на-Майне. Брал в Мюнхене частные уроки летного мастерства, которые оплачивал его отец. Во время 1-й мировой войны был наблюдателем- корректировщиком, удостоен Железного креста II степени. С 1916 - летчик-истребитель, с февраля 1918 - командир эскадрильи знаменитого 1-го истребительного полка барона Манфреда фон Рихтхофена (после гибели Рихтхофена полком командовал Вильгельм Рейнхардт, а затем Герман Геринг). Сбил 62 самолета противника.

После 1-й мировой войны Удет был автомехаником в Мюнхене, участвовал в показательных воздушных боях (его партнером был Роберт фон Грейм). Некоторое время летал на пассажирских самолетах авиакомпании Румплера на линии Вена-Мюнхен. Пытался заниматься конструированием спортивных самолетов. В 1925 Удет перебрался в Буэнос-Айрес. Был пилотом чартерных авиалиний, летал из Южной Америки в Африку. Жил в США, снялся в Голливуде в нескольких фильмах, выполняя фигуры высшего пилотажа. Его носило по свету до самого прихода Гитлера к власти. Вернувшись на родину, Удет был тепло встречен своим бывшим командиром Германом Герингом, который предложил ему в июне 1935 вступить в Люфтваффе. При поддержке рейхсмаршала карьера Удета была стремительной. 10 февраля 1936 он стал инспектором истребительной и бомбардировочной авиации, а 9 июня 1936 возглавил техническое управление Люфтваффе. Не имея соответствующего образования, опыта штабной работы и технической подготовки, Удет, по сути, развалил программу строительства ВВС Германии. Неделями не появляясь на службе, он предавался безудержному пьянству, устраивал оргии, принимал лошадиные дозы наркотиков. Подчиненные, которых он набрал, как и их начальник не соответствовали занимаемым постам. Именно возглавляемое Удетом техническое управление оказалось повинным в том, что авиационная промышленность рейха не сумела удовлетворить потребности Люфтваффе в современных самолетах, что в итоге привело Германию к поражению в "битве за Англию". Тем не менее звания и должности сыпались на Удета как из рога изобилия. 20 апреля 1937 ему было присвоено звание генерал-майора, 1 ноября 1938 - генерал-лейтенанта. 1 февраля 1939 Удет был назначен начальником боевого снабжения Люфтваффе. 1 апреля 1940 он стал генералом авиации, 19 июля 1940 - генерал-оберстом.

В октябре 1940, несмотря на неудовлетворительные результаты летных испытаний, Удет приказал запустить в серийное производство бомбардировщик "Хейнкель-177" с турбореактивным двигателем. В первых же машинах, сошедших с конвейера, были обнаружены многочисленные дефекты. Самолеты этой серии взрывались или разваливались в воздухе. Из 1446 самолетов "Хе-177" на фронт попало только 33. Провалившийся проект Удета стоил рейху многих миллионов марок и нескольких сотен жизней опытнейших летчиков. Окончательно погубил карьеру Удета проект "Мессершмитт-210". Положившись на высокую репутацию конструктора, Удет приказал запустить этот самолет в серию. Результат оказался еще более плачевным, чем в случае с "Хе-177".

В то время как Удет опускался в моральном и физическом отношении все ниже и ниже, техническое управление Люфтваффе постепенно прибирал к рукам Эрхард Мильх. С молчаливого согласия Геринга ему удалось заменить всех помощников Удета на своих ставленников.

15 ноября 1941 Удет в состоянии депрессии покончил с собой. Из пропагандистских соображений германскому народу сообщили, что Удет погиб, испытывая новый самолет. На его похоронах сентиментальный Геринг пролил реки слез, однако позже сказал: "Он полностью развалил нашу программу развития Люфтваффе".

Как бы ни были прославлены Юнкерс, Хейнкель и Курт Танк, немецким авиаконструктором № 1 стали не они, а Вилли МЕССЕРШМИТТ.

Эта книга – первая творческая биография гения авиации, на счету которого множество авиашедевров – легендарный Bf 109, по праву считающийся одним из лучших боевых самолетов в истории; знаменитый истребитель-бомбардировщик Bf 110; самый большой десантный планер своего времени Ме 321; шестимоторный военно-транспортный Ме 323; ракетный перехватчик Ме 163 и, конечно, эпохальный Ме 262, с которого фактически началась реактивная эра. Случались у Мессершмитта и провалы, самым громким из которых стал скандально известный Ме 210, но, несмотря на редкие неудачи, созданного им хватило бы на несколько жизней.

Сам будучи авиаконструктором и профессором МАИ, автор не только восстанавливает подлинную биографию Мессершмитта и историю его непростых взаимоотношений с руководством Третьего Рейха, но и профессионально анализирует все его проекты.

Он не вышел ростом, но летал как бог. Родившись на два года раньше Вилли Мессершмитта, он успел повоевать в Первую мировую войну под командованием Манфреда фон Рихтгофена и стал вторым после него асом Германии с 62 подтвержденными победами в воздухе.

Этот голубоглазый мальчик рос в Мюнхене, зачарованный воздухоплаванием, в семье владельца небольшой компании по производству оборудования туалетных комнат. С другом он построил планер, который не хотел летать и сразу разбился. Когда Эрнсту было 17, летчик-испытатель с соседнего авиационного заводика взял его с собой в полет. А через два года он за две тысячи марок прошел курс обучения в частной школе летчиков, и его зачислили сержантом в разведывательную эскадрилью. Здесь он получил первую награду за спасение самолета, у которого в полете оборвалась растяжка крыла. Это был Железный крест 2-й степени.

Когда его самолет, перегруженный топливом и бомбами, рухнул на землю, он чудом уцелел, но был отдан в Военно-полевой суд за ошибку в пилотировании и отсидел неделю на гауптвахте. В одном из полетов бомба, брошенная руками, застряла в шасси их самолета, и, чтобы избавиться от нее, Эрнст начал крутить машину в разные стороны, вверх и вниз. Это сработало, но начальство тут же перевело его в истребительную эскадрилью.

Новый, 1916 год он встретил в кабине нового «фоккера», который он разбил об ангар при взлете из-за механической неисправности новой машины. Для него прислали старый «фоккер». В первом же вылете Эрнст атаковал француза, но обнаружил, что не может дотянуться до спускового крючка пулемета. Пуля француза задела его щеку и вдребезги разбила защитные очки. После этого Удет начал атаковать очень агрессивно, победы следовали одна за одной. Он получил Железный крест 1-й степени. В ноябре 1917 года признанный ас и кавалер престижного ордена королевского дома принимает командование эскадрильей в Пруссии. Ночные выпивки с женщинами не мешали ему быть отличным командиром, обучающим молодых пилотов своему мастерству.

Рихтгофен пригласил Удета в свое элитное соединение и назначил командовать одной эскадрильей. Здесь Удет сбил 20 английских самолетов. Когда он в воздухе столкнулся с французским самолетом и выпрыгнул с парашютом, то зацепился стропами за руль направления своей машины. Пока он оторвал закон-цовку руля и освободил стропы, высоты уже не было. Его парашют наполнился в 75 метрах от земли, приземление было жестким, с вывихом ноги. Удет был награжден высшим военным орденом Пруссии «Pour le Merite» на два месяца раньше Геринга, который заменил погибшего Рихтгофена. За полтора месяца до окончания войны Эрнст был ранен в бедро и выписался из госпиталя в первый мирный день.

В послевоенной жизни самолет кормил Удета на съемках фильмов и аэрошоу. Его уникальный коронный номер – захват женской шали с земли концом крыла летящего самолета – не решался повторить никто.

В 1920-м Эрнст женился на подружке юности Элеоноре Зинк, но его бурные романы продолжались, и через три года они развелись. Вместе с другим асом прошедшей войны, фон Греймом, в Баварии он развлекал публику, имитируя воздушные бои. Богатый американец предложил Удету профинансировать создание им самолетостроительной компании в Германии, назвав ее Udet Flugzeug. Вначале она располагалась в ангаре в маленьком городке севернее Мюнхена и штучно выпускала легкие самолеты. Потом Эрнст расстался с американцем и построил ряд тренировочных и небольших пассажирских самолетов с инженером Шоерманом.

С Вилли Мессершмиттом он был хорошо знаком по всем авиационным соревнованиям, отлично понимал и сочувствовал его проблемам. Экономический кризис и неудача с четырехмоторным большим пассажирским самолетом U-11 Kondor разорили компанию Удета, но он продолжал летать.

Геринг купил для Удета два новейших американских биплана для его выступлений. И Удет вступил в нацистскую партию почти одновременно с Вилли Мессершмиттом. На американском биплане Эрнст демонстрировал вертикальное пикирование с большой высоты и стал проповедником идеи пикирующего бомбардировщика, которая пришлась по вкусу Герингу и Гитлеру.

Удет комментирует первый полет на Bf-109 V-2.

Как только первый опытный истребитель собрали в ангаре завода, Мессершмитт пригласил Удета посмотреть. Ему очень важно было мнение самого результативного летчика-истребителя Первой мировой войны о своем творении. Когда Эрнст обошел истребитель кругом, его лицо выражало крайнее изумление и растерянность. Потом он сел в кабину. Механик закрыл за ним фонарь. Ас внимательно разглядывал приборную доску, вертел головой в разные стороны, проверяя обзор. Уже в воротах Эрнст похлопал Вилли по спине и с улыбкой произнес: «Мессершмитт, этот самолет никогда не станет истребителем. Пилот истребителя должен чувствовать скорость. И к тому крылу, которое ты имеешь, надо добавить еще одно сверху со стойками и растяжками между ними, тогда это будет настоящий истребитель».

В январе 1936 года Вилли опять пригласил Удета на завод, теперь уже полетать на своем истребителе. Второй опытный только недавно сделал несколько полетов. И вот когда Удет взлетел и покрутил 109-й по всей программе, как он это умел, а потом сел и зарулил, его мнение об истребителе Мессершмитта перевернулось.

Эрнсту Удету присваивают звание полковника и назначают инспектором истребительной и бомбардировочной авиации с 10 февраля 1936 года. Теперь он пилотирует новинки авиазаводов Германии. А четыре месяца спустя он занимает кабинет начальника Технического управления Министерства авиации и становится ответственным за заказы новых самолетов для Люфтваффе. Удет ищет и находит подход к Мильху, летает с ним и помогает своему начальнику совершенствовать его летное мастерство. Теперь он иногда обедает с ним за персональным столиком Мильха в берлинском ресторане Horcher’s, где также бывают Гиммлер и Геббельс.

Для Вилли Мессершмитта это возвышение Эрнста Удета было пределом мечтаний.

второй по результативности немецкий лётчик-ас Первой мировой войны

Детство

Эрнст Удет родился во Франкфурте на Майне . Весёлый жизнерадостный ребёнок с «солнечным» темпераментом. С раннего детства он увлекался авиамоделированием. В июле 1909 года во Франкфурте-на-Майне проходила Международная Авиавыставка, после которой мальчик буквально «заболел» авиацией. В следующем, 1910 году во Франкфурте начала работать первая в Германии фабрика по производству аэропланов, и многие мальчишки приходили наблюдать за постройкой самолётов, проводя за этим занятием всё своё время. Эрнст Удет дважды оставался в школе на второй год. Отец взял его к себе на фабрику учеником слесаря. Адольфу Удету, отцу Эрнста принадлежала фабрика сантехнического оборудования. В честь окончания школы отец подарил сыну мотоцикл. В том же счастливом 1913 году Эрнст впервые летал на самолёте с лётчиком-испытателем самолётной фабрики.

2 августа 1914 года Удет предпринял попытку записаться добровольцем на фронт, но не прошёл из-за роста. Эрнст Удет был ростом всего 1м 60 см. Он обратился в только что сформированную мотоциклетную часть и был принят, вместе со своим мотоциклом. Потом мотоциклетная часть была расформирована и Удет вернулся домой. Он подавал заявление в лётные войска, но там конкурс составлял 1500 человек на место. Ему посоветовали получить лицензию на право управления самолётом - и тогда уже подавать заявление. Самолётные курсы для Эрнста Удета обошлись его отцу, Адольфу Удету, в 2000 марок и новую ванную комнату для хозяина самолётной фабрики. В конце апреля 1915 года Эрнст Удет был зачислен в Военно-Воздушные силы Германии.

Первая Мировая: второй ас Германии

Первоначально Удет в звании унтер-офицера попал в разведывательную лётную часть 206 (Flieger-Abteilung 206), и вскоре заслужил Железный Крест 2-го класса за возвращение из-за линии фронта на повреждённом самолёте, его напарник при этом держал крыло руками.

В начале 1916 года переведён в лётчики-истребители, в Flieger-Abteilung 68, в сентябре переименованную в Jagdstaffel 15 (Jasta 15 - Истребительная эскадрилья 15), где подтвердил первые 6 побед. В июне 1917 года переведён в Jasta 37, где пересел на Albatros D.III. Стал командиром эскадрильи, и имея 20 побед был переведён в «Воздушный цирк» барона фон Рихтгофена - JG-1. Там впервые встретился с Герингом . После гибели фон Рихтгофена отношения между ними испортились, так как Удет поставил под сомнение достижения Геринга в той войне. На счету Удета 62 засвидетельствованных самолёта противника. Это второе место после Манфреда фон Рихтгофена с его 80-ю.

Деятельность в Нацистской Германии

В 1930-х жил и выступал со своим авиашоу в США. Получает известность благодаря своему неповторимому пикированию. Геринг посещает его шоу, где ему в голову приходит возможность использования такого пикирования в военных целях. Он уговаривает Удета вернуться в Германию и работать в Люфтваффе. После нескольких отказов тот соглашается и с 10 февраля 1936 становится инспектором истребительной и бомбардировочной авиации, а с 9 июня 1936 назначается в техническое управление Министерства авиации, возглавляемое Мильхом , где курирует Люфтваффе. В 1939 году стал генерал-инспектором Люфтваффе, отвечавшим за проектирование и производство всей техники Люфтваффе, переняв эти функции у Мильха. Пилотирует новинки авиазаводов Германии. Поддерживает страсть Гитлера и Геринга к пикирующим бомбардировщикам.

После неудачи воздушного блицкрига против Великобритании руководство Рейха понимает изъяны основной ставки на авиацию тактической поддержки сухопутных войск и применения средних бомбардировщиков для решения стратегических задач; такая стратегия развития привела к отказу от проектирования дальнего четырёхмоторного стратегического бомбардировщика (см. He 177). Геринг обвиняет во всем Удета, власть которого резко ограничивается. Вскоре после нападения Германии на СССР, ощущая неспособность обеспечить ведение воздушной войны на два фронта, в ноябре 1941 годa заканчивает жизнь самоубийством.

Его смерть привела к гибели Вернера Мёльдерса , когда тот летел на самолёте на похороны в Берлин с Восточного фронта.

Мемуары

Удет (Udet) Эрнст (26.4.1896, Франкфурт-на-Майне-15.11 1941, Берлин), один из руководителей люфтваффе, генерал-полковник авиации (19.7.1940). Перед войной в служил армии курьером-самокатчиком 26-й дивизии.

Удет, Эрнст (Udet), (1896-1941), немецкий летчик, начальник технического управления Люфтваффе. Родился 26 апреля 1896 во Франкфурте-на-Майне. Брал в Мюнхене частные уроки летного мастерства, которые оплачивал его отец. Во время 1-й мировой войны был наблюдателем- корректировщиком, удостоен Железного креста II степени. С 1916 - летчик-истребитель, с февраля 1918 - командир эскадрильи знаменитого 1-го истребительного полка барона Манфреда фон Рихтхофена (после гибели Рихтхофена полком командовал Вильгельм Рейнхардт, а затем Герман Геринг). Сбил 62 самолета противника.

После 1-й мировой войны Удет был автомехаником в Мюнхене, участвовал в показательных воздушных боях (его партнером был Роберт фон Грейм). Некоторое время летал на пассажирских самолетах авиакомпании Румплера на линии Вена-Мюнхен. Пытался заниматься конструированием спортивных самолетов. В 1925 Удет перебрался в Буэнос-Айрес. Был пилотом чартерных авиалиний, летал из Южной Америки в Африку. Жил в США, снялся в Голливуде в нескольких фильмах, выполняя фигуры высшего пилотажа. Его носило по свету до самого прихода Гитлера к власти. Вернувшись на родину, Удет был тепло встречен своим бывшим командиром Германом Герингом, который предложил ему в июне 1935 вступить в Люфтваффе. При поддержке рейхсмаршала карьера Удета была стремительной. 10 февраля 1936 он стал инспектором истребительной и бомбардировочной авиации, а 9 июня 1936 возглавил техническое управление Люфтваффе. Не имея соответствующего образования, опыта штабной работы и технической подготовки, Удет, по сути, развалил программу строительства ВВС Германии. Неделями не появляясь на службе, он предавался безудержному пьянству, устраивал оргии, принимал лошадиные дозы наркотиков. Подчиненные, которых он набрал, как и их начальник не соответствовали занимаемым постам. Именно возглавляемое Удетом техническое управление оказалось повинным в том, что авиационная промышленность рейха не сумела удовлетворить потребности Люфтваффе в современных самолетах, что в итоге привело Германию к поражению в "битве за Англию". Тем не менее звания и должности сыпались на Удета как из рога изобилия. 20 апреля 1937 ему было присвоено звание генерал-майора, 1 ноября 1938 - генерал-лейтенанта. 1 февраля 1939 Удет был назначен начальником боевого снабжения Люфтваффе. 1 апреля 1940 он стал генералом авиации, 19 июля 1940 - генерал-оберстом.

В октябре 1940, несмотря на неудовлетворительные результаты летных испытаний, Удет приказал запустить в серийное производство бомбардировщик "Хейнкель-177" с турбореактивным двигателем. В первых же машинах, сошедших с конвейера, были обнаружены многочисленные дефекты. Самолеты этой серии взрывались или разваливались в воздухе. Из 1446 самолетов "Хе-177" на фронт попало только 33. Провалившийся проект Удета стоил рейху многих миллионов марок и нескольких сотен жизней опытнейших летчиков. Окончательно погубил карьеру Удета проект "Мессершмитт-210". Положившись на высокую репутацию конструктора, Удет приказал запустить этот самолет в серию. Результат оказался еще более плачевным, чем в случае с "Хе-177".

В то время как Удет опускался в моральном и физическом отношении все ниже и ниже, техническое управление Люфтваффе постепенно прибирал к рукам Эрхард Мильх. С молчаливого согласия Геринга ему удалось заменить всех помощников Удета на своих ставленников.

15 ноября 1941 Удет в состоянии депрессии покончил с собой. Из пропагандистских соображений германскому народу сообщили, что Удет погиб, испытывая новый самолет. На его похоронах сентиментальный Геринг пролил реки слез, однако позже сказал: "Он полностью развалил нашу программу развития Люфтваффе".

Детство

менее 20

Отрывок, характеризующий Удет, Эрнст

Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена, равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем, теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!