Великая княгиня Елена Павлова

В.И.Гау, 1837 год

(Жозеф - Дезире Кур)

К. Брюллов.

[Error: Irreparable invalid markup ("") in entry. Owner must fix manually. Raw contents below.]

Автор - Аэлита_54. Это цитата этого сообщения

Великая княгиня Елена Павлова

Елена Павловна, до принятия православия принцесса Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская — русская великая княгиня, супруга великого князя Михаила Павловича, благотворительница, государственная и общественная деятельница, известная сторонница отмены крепостного права и Великих реформ середины XIX века.

Владимир Иванович Гау (1816— 1895) Портрет Вел.княгини Елены Павловны 1840 г.

Родилась 09 января 1807 года в Штутгарте. Она была первенцем в семье принца Павла Карла Фридриха Августа, младшего сына короля Фридриха I , и принцессы
Шарлотты Саксен-Альтенбургской (1787—1847). При рождении получила титул принцессы Вюртембергского дома.

Портрет принцессы Шарлотты Вюртембергской, 1820-е гг.

«Любитель рассеянной жизни и человек беспокойного характера», отец Шарлотты не мог ужиться со своим старшим братом, ставшим в 1816 году королем, и в 1815 переселился из своего дома в Штутгарте в Париж, где отдал дочерей, Шарлотту и Паулину, в пансион госпожи Кампан. Систематическое и разумное воспитание заменило здесь для десятилетней Шарлотты самодурство и суровость угрюмой бабки, дочери Георга III Английского, и жестокие воспитательные эксперименты отца.

Великая княгиня Елена Павловна. Литография. 1820-е.

В.И.Гау, 1837 год

В парижский период жизни большое влияние на девочку оказало знакомство с известным французским учёным-естествоиспытателем Кювье, с которым вела оживлённую переписку и после отъезда из Парижа.

Felice Schiavoni. La granduchessa Elena Paulowna.

В 1822 году, в возрасте 15 лет, была избрана Вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной — также представительницей Вюртембергского дома, в супруги своему четвёртому и младшему сыну — Великому князю Михаилу Павловичу, четвёртому сыну Императора Павла I . 24-летний Михаил Павлович приезжал в Штутгарт, чтобы познакомиться с принцессой, предназначенной ему в супруги.

Неизвестный художник 1830-1840-х гг. Копия. Портрет Великой княгини Елены Павловны.

По воспоминаниям графа Мориоля жених не испытывал каких-либо нежных чувств к невесте, а подчинялся матери-императрице. Граф писал в 1823 году перед встречей невесты: «Эта поездка была ему очень не по сердцу и, забывая о всякой осторожности, он обнаруживал свою холодность, или, скорее, отвращение к новому положению, которое ему предстояло».

(Жозеф - Дезире Кур)

Подобное отношение скорее всего объяснялось влиянием старшего брата Константина, который после первого неудачного брака возненавидел всех немецких принцесс и поддерживал младшего брата в нежелании жениться на одной из них. Между тем принцессу Шарлотту многие называли очаровательной во всех отношениях.

К. Брюллов.

Шарлотта очень основательно подготовилась к поездке в Россию. Например, самостоятельно изучила русский язык настолько, что читала в подлиннике «Историю государства российского» Н. Карамзина. А это говорит не только о серьезной лингвистической практике, но и глубоком интересе к стране как таковой.

Великая княгиня (около 1830, А. Граль)

Появление юной красавицы в России вызвало настоящий фурор. Достаточно сказать, что в ответ на громогласное «ура!» казаков, посланных на границу для встречи невесты Великого князя, она ответила по-русски: «Спасибо, ребята». По прибытии в Гатчину принцессе представили около 200 человек, и для придворного круга было удивительно, что эта шестнадцатилетняя барышня нашла предмет для беседы с каждым.

(http://gallerix.ru)" border="0" src="http://img-fotki.yandex.ru/get/6623/86441892.3b3/0_ab9db_dadb01a8_orig.jpg" title="Цифровая репродукция этой картины находится в коллекции интернет-галереи Gallerix.ru
(http://gallerix.ru)" />

Большая церковь Зимнего дворца (Э. П. Гау, 1860-е)

17 декабря 1823 года, в Петербурге в большой церкви Зимнего дворца был совершен обряд миропомазания её королевского высочества Вюртембергской принцессы — Шарлотта приняла православие с именем Елены Павловны. На следующий день, 18 декабря 1823, был совершен обряд обручения. При этом ей были пожалованы титулы Великой княжны и Императорского высочества.

Портрет великой княгини Елены Павловны с дочерью Марией (Карл Брюллов, 1830)

Великая княгиня стала не только супругой Михаила Павловича, но и занялась активной деятельностью на благо России, которую приняла всей душой, как свое Отечество. Император Николай I называл ее «ученым нашего семейства», к которому он отсылает европейских путешественников.

Дочери Елены Павловны.Акварель В.И.Гау, 1838 год.

По завещанию Марии Федоровны Елене Павловне было доверено управление Мариинским и Повивальным институтами, а также шефство над десятым драгунским новгородским полком. И она была очень внимательна к деятельности курируемых организаций. Например, сохранилось свидетельство о том, что от воспитанниц Мариинского института на экзамене по истории потребовала говорить о темных сторонах нашего прошлого «с русским чувством, но правду».

А затем она приняла попечительство над Максимилиановской больницей, которая вскоре расширилась. Первое в России бессословное женское училище святой Елены также находилось в ведении неутомимой княгини.

Портрет Великой княгини Марии Павловны. Первая половина XIX века. Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства.

Елена Павловна испытывала - мало сказать, интерес - скорее, внутреннюю потребность в покровительстве талантам. А.Ф. Кони так описал эту черту характера благотворительницы: Ей «доставляло истинную радость «подвязывать крылья» начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант».

Кристина Робертсон. Портрет Елены Павловны

Меценатствовала вовсю: посетив в Риме мастерскую художника А. Иванова, приняла на свой счет все издержки по отправке «Явления Христа народу» в Россию и к тому же заказала фотокопии картины. Покровительствовала К.П. Брюллову, И.К. Айвазовскому, А. Рубинштейну.

А.Иванов.«Явления Христа народу»

Елена Павловна имеет непосредственное отношение к учреждению Русского музыкального общества. Финансируя проект по открытию начальных классов консерватории, она продала свои бриллианты. В круг интересов Великой княгини входила деятельность университета, Академии Наук, Вольного Экономического общества.

Литография из собрания Н. В. Соловьева. Портрет Елены Павловны.

А.С. Пушкин настолько доверял Елене Павловне, что передал копии запрещенных для чтения членам императорской фамилии «Записок Екатерины II». Этот факт можно найти в дневнике поэта: «8 января 1835 года. Великая княгиня взяла у меня «Записки Екатерины II» и сходит от них с ума». Александр Сергеевич посвятил ей восторженные строки:

Язык и ум теряя разом,
Гляжу на вас единым глазом:
Единый глаз в главе моей.
Когда б судьбы того хотели,
Когда б имел я сто очей,
То все бы сто на вас глядели.

Дружила Елена Павловна и с И.С. Тургеневым, который на смерть Великой княгини отозвался словами: «Вряд ли кто её заменит». Активно содействовала посмертному изданию собрания сочинений Н. В. Гоголя. А с епископом Порфирием Успенским и с архиепископом херсонским Иннокентием вела столь содержательные беседы на богословские темы, что последний, например, однажды засвидетельствовал, как был «удивлен и почти унижен сознанием, что Великая княгиня, близко зная историю и основания православия, захватила его некоторыми вопросами врасплох и вынудила у него просьбу дать ему время справиться для категорического ответа».

Франсуа Ксавье Винтерхальтер: "Портрет великой княгини Елены Павловны",

На знаменитых «четвергах» Великой княгини в Михайловском дворце (1840-1873) обсуждались вопросы политики и культуры. И без них трудно было представить, в частности, проведение государственных реформ середины XIX века.

Когда началась Крымская война (1853—1856), Елена Павловна занялась организацией медсестринской помощи раненым. Эту войну великий русский хирург Пирогов назвал «травматической эпидемией». Желая отправиться на фронт, он подал прошение начальству, ответ на которое долго не получал. И тогда обратился к Великой княгине, которая тут же помогла решить дело, заодно обсудив оргвопросы по созданию военной общины сестер милосердия. Император Николай I, к слову сказать, был против подобной идеи, считая недопустимым присутствие женщин на войне. И, тем не менее, благотворительца добилась своего.

И. фон Гальбиг. Бюст Елены Павловны. мрамор. 1867. Государственный Русский музей

Пятого ноября 1854 года Елена Павловна собственноручно приколола красный крест на андреевской ленте каждой из тридцати пяти сестер Крестовоздвиженской общины с надписями: «Возьмите иго мое на себя» и «Ты, Боже, крепость моя». На следующий день они уехали в Севастополь, а потом и другие группы сестер милосердия отправились, всего - 300 человек. А в Михайловском дворце самоотверженная княгиня устроила склад медикаментов, там же - и пошивочную мастерскую для нужд сестер милосердия.

После окончания войны Елена Павловна не оставила предпринятого начинания, и даже организовала при Крестовоздвиженской общине амбулаторную лечебницу и бесплатную школу для 30 девочек. Между прочим, именно по образу этой общины впоследствии и был создано сначала Российское общество Красного Креста, а затем и Международный Красный Крест.

Великая княгиня Елена Павловна в числе сестёр милосердия, середина 1850-х годов

Ведя хлопотную деятельность, эта удивительная женщина умела вовремя проявить внимание к любому человеку. Так, например, по возвращении в Петербург Пирогов - гордость отечественной медицины, - получил разнос от военного министра за нарушение формы одежды, и настолько обиделся, что собрался подать в отставку и уехать из России. И тут на выручку пришла Елена Павловна: пригласила к себе и, по его собственным словам, «возвратила бодрость духа».

Здание Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

А стойкость её собственного духа просто поражает. Много горя пережила Елена Павловна: четверо из пятерых дочерей умерли, а в 1849 году она овдовела, и носила траур по супругу до самой смерти. Пример её жизни показывает, что Великая княгиня была великой не только по титулу, а по сути её высокой души и высокого ума.

Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Источник

Аэлита 54

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

Благотворительница, государственный и общественный деятель, известная сторонница отмены крепостного права и великих либеральных реформ .

Биография

Детские годы

Отец Шарлотты не мог ужиться со своим старшим братом , ставшим в 1816 году королём, и в 1818 году переселился из своего дома в Штутгарте в Париж , где отдал дочерей, Шарлотту и Паулину, в пансион госпожи Геруль . И хотя время проведённое в этом пансионе было непродолжительным, оно оставило на принцессе Шарлотте неизгладимый отпечаток: она научилась справляться с трудностями и утверждать себя среди достаточно «пестрых» воспитаниц пансиона, дочек зажиточных буржуа, всем сердцем ненавидевших вюртембергских принцесс. В парижский период жизни большое влияние на девочку оказало знакомство с известным французским учёным-естествоиспытателем Кювье (в пансионе обучались его родственницы), с которым вела оживлённую переписку и после отъезда из Парижа. Принц Павел частенько посещал с детьми парижский салон Кювье, в котором встречались интереснейшие люди того времени. В нём бывали физик Андре-Мари Ампер, учёный и путешественник Александр фон Гумбольдт, писатели Проспер Мериме и Фредерик Стендаль, художник Эжен Делакруа и др. Вращение в кругу знаменитых учёных, дипломатов и людей искусства оказало решающее влияние на формирование личности молодой принцессы и побудило её к организации, по примеру своего наставника, собственного салона в Михайловском дворце Санкт-Петербурга.

Невеста

Дети

В браке родились пять дочерей, две из которых умерли в раннем детстве . Большой трагедией для супругов стала смерть ещё двух дочерей.

• Мария Михайловна (25 февраля 1825 - 7 ноября 1846)
• Елизавета Михайловна (14 мая 1826 - 16 января 1845), в г. вступила в брак с герцогом Нассауским Адольфом .
• Екатерина Михайловна (16 августа 1827 - 12 мая 1894), вступила в брак с Георгом, герцогом Мекленбург-Стрелицким .
• Александра Михайловна (16 января 1831 - 15 марта 1832)
• Анна Михайловна (15 октября 1834 - 10 марта 1836)

В 1825 году у молодой великокняжеской пары родился первенец. Великий князь очень хотел сына, из которого мог бы воспитать солдата, но Елена Павловна подарила ему 9 марта девочку. Её нарекли Марией. Через год, 26 мая 1826, родилась ещё одна девочка - Елизавета. На следующий год, 16 (28) августа 1827 года, снова девочка - Екатерина.

Вдова

В 1849 году Михаил Павлович умер, 28 августа Михайловский дворец перешёл к Елене Павловне. Ей было 42 года, когда она овдовела. С этого момента и до самой смерти Елена Павловна носила траур.

После кончины Великого князя количество роскошных балов во дворце сократилось, зато он стал «средоточием всего интеллигентного общества » Санкт-Петербурга. И это способствовало укреплению авторитета Елены Павловны в придворных кругах. За этими приемами закрепилось название «фр. les soirees morganatiques » - «морганатические вечера», где члены императорской фамилии встречались с лицами, официально ко двору не представленными. Подобные вечера оказались более притягательными, чем прежние пышные приёмы «мадам Мишель», как её полушутливо звали при дворе. Здесь обсуждались планы освобождения крестьян и преобразования, реализованные в ходе реформ 1860-1870-х годов .

Благотворительная и общественная деятельность

Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Здание Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Проявила себя как меценат: дала средства художнику Иванову на перевоз картины «Явление Христа народу » в Россию, покровительствовала К. П. Брюллову , И. К. Айвазовскому , Антону Рубинштейну . Поддержав идею учреждения Русского музыкального общества и консерватории , финансировала этот проект, внеся крупные пожертвования, в том числе вырученные от продажи лично ей принадлежавших бриллиантов. Начальные классы консерватории открылись в её дворце в 1858 году .

Оказала поддержку актёру И. Ф. Горбунову, тенору Нильскому, хирургу Пирогову .

Содействовала посмертному изданию собрания сочинений Н. В. Гоголя . Интересовалась деятельностью университета , Академии Наук , Вольного Экономического общества .

Великая княгиня оказывала попечительство училищу святой Елены; была главной попечительницей Елисаветинской детской больницы (Петербург), основала в память дочерей детские приюты Елисаветы и Марии (Москва, Павловск); реорганизовала Максимилиановскую больницу , где по её инициативе был создан постоянный стационар.

В своей благотворительной деятельности проявляла не только высокие духовные качества, но и организационный и администраторский талант.

Крестовоздвиженская община сестёр милосердия

В 1853-1856 годах выступила одной из основательниц Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия с перевязочными пунктами и подвижными лазаретами; устав общины был утверждён 25 октября 1854 года. Ею было обнародовано воззвание ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязанностями, с призывом о помощи больным и раненным. В распоряжение общины, под склад вещей и медикаментов, были предоставлены помещения Михайловского замка , Великая княгиня финансировала её деятельность. В борьбе со взглядами общества, не одобрявшим такого рода деятельность женщин, Великая княгиня ежедневно ездила в больницы и своими руками перевязывала кровоточащие раны.

Главная её забота заключалась в том, чтобы дать общине тот высокорелигиозный характер, который, воодушевляя сестер, закалял бы их для борьбы со всеми физическими и нравственными страданиями.

По словам Елены Павловны: «маленький кружок… приносит великий вред: он суживает горизонт и развивает предрассудки, заменяя твердость воли упрямством. Сердцу нужно общение только с друзьями, но ум требует новых начал, противоречия, знакомства с тем, что делается за стенами нашего дома».

Наряду с устройством блестящих празднеств, отличавшихся особым вкусом и оригинальностью , она создала нейтральную почву, на которой могла встречаться с интересовавшими её людьми, не ставя их в зависимость от обычных условий придворной жизни и приглашая во дворец от имени княжны Львовой или княгини Одоевской. Встречали «в высшей степени внимательный и ласковый, сознательно обдуманный прием» начальник 2-го отделения Императорской канцелярии граф Д. Н. Блудов , председатель Государственного Совета и Комитета министров князь А. Ф. Орлов , министр юстиции граф В. Н. Панин , князь А. М. Горчаков , граф Н. Н. Муравьев-Амурский , граф П. Д. Киселёв , прусский посланник князь Отто фон Бисмарк , Н. А. Милютин , князь В. А. Черкасский , В. В. Тарновский, Г. П. Галаган, Ю. Ф. Самарин , К. Д. Кавелин , И. С. Аксаков , А. В. Головнин , граф М. Х. Рейтерн , граф Ю. М. Виельгорский , князь В. Ф. Одоевский , Ф. И. Тютчев , Гумбольдт , барон Гакстгаузен, маркиз А. де Кюстин , К.-Э. Бэр , Струве , граф С. С. Ланской , К. В. Чевкин . На собраниях присутствовал Император Александр II , Императрица Мария Александровна , другие члены Императорской фамилии.

«С изумительным искусством умела она группировать гостей так, чтобы вызвать государя и царицу на внимание и на разговор с личностями, для них нередко чуждыми и против которых они могли быть предубеждены; при этом все это делалось незаметно для непосвящённых в тайны глаз и без утомления государя».

Живо интересовалась первыми шагами новых учреждений и очень горячо принимала к сердцу слухи о том, что после падения министра юстиции Замятнина, Судебным Уставам может грозить серьёзная опасность. Просила Самарина написал «Исторический очерк крепостного состояния в его возникновении и влиянии на народный быт», а также историю освобождения крестьян и значения его в народной жизни, находя, что для этого автору достаточно лишь «заставить себя мысленно пережить эпоху славной борьбы». Через Ю. Ф. Самарина заказала профессору Беляеву исследование о началах представительных учреждений в России.

В марте 1856 года совместно с Н. А. Милютиным был выработан план действий для освобождения крестьян в Полтавской и смежных губерниях, получивший предварительное одобрение Государя. Согласно этому плану, Великая княгиня обратилась к помещикам Полтавской губернии В. В. Тарновскому, князю А. В. Кочубею и другим, с призывом содействовать своими сведениями и соображениями выработке общих оснований освобождения крестьян в Полтавской, Харьковской, Черниговской и Курской губерниях. Учитывающая замечания и отредактированная профессором Кавелиным записка была передана Великому князю Константину Николаевичу , который, совместно с Н. А. Милютиным в полной мере использовал позитивный пример Карловской инициативы.

Великая княгиня Елена Павловна выступила покровительницей Н. А. Милютина, предоставляя ему доступ к высшим должностным лицам Империи и Государю. У себя на вечере она представила Милютина Императрице и дала ему возможность провести с ней длительный разговор об освобождении крестьян; познакомила его с князем Горчаковым; подготовила в феврале 1860 года у себя в Михайловском дворце встречу и длинный разговор Милютина с Императором о трудах Редакционной комиссии; постаралась установить доверительные и сочувственные личные отношения между Милютиным и Великим князем Константином Николаевичем ; сообщала ему о своих контактах с Государем, имеющих отношение к делу освобождения крестьян, постоянно, письменно и словесно, старалась поддержать в нём бодрость и веру в успех, говоря ему словами Писания: «Сеющие в слезах пожнут с радостью». Главные сотрудники Милютина - князь В. А. Черкасский и Юрий Самарин - были постоянными её посетителями, и в разгар работ Редакционной комиссии, летом 1859 и 1860 годов, жили в её дворце на Каменном острове.

А. Ф. Кони отводил ей роль «главной и, во всяком случае, первой пружины освобождения крестьян».

За свою деятельность по освобождению крестьян Великая княгиня получила почётное прозвание в обществе «Princesse La Liberte» . Была награждена Императором золотой медалью «Деятелю реформ».

Личные качества

Многочисленные факты, приводимые в воспоминаниях современников указывают на неординарные личные качества Великой княгини Елены Павловны.

Самостоятельно, с помощью учебников изучила русский язык; в результате могла не только в день своего приезда в Россию (1823) приветствовать каждого из 200 представленных особ по-русски, проявив присущий ей по отзывам современников дар чувствовать собеседника и располагать к себе, но и прочесть в подлиннике «Историю Государства Российского» Карамзина .

Графиня Блудова так характеризует в своих записках Елену Павловну:

«Еще 45 лет назад я в первый раз увидела её и эту стремительность походки её, которая поражала как особенность внешняя, привлекательная, как живое радушие. Эта стремительность была лишь верным выражением стремительности характера и ума её, стремительности, которой она увлекала все мало-мальски живые умы, которые её самую иногда увлекала и приводила за собой не мало разочарований, но сама по себе была очаровательна. Ни лета, ни болезнь, ни горе не изменили этой особенности».

Обладала энциклопедическими знаниями, была прекрасно образована, одаренная тонким чувством изящного. Она любила беседовать с видными учеными и художниками. Всю свою жизнь проявляла большой интерес к искусству и покровительствовала русским художникам, музыкантам, писателям. Ей, по словам сенатора А. Ф. Кони, "доставляло истинную радость «подвязывать крылья» начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант. Император Николай I называл её le savant de famille «ум нашей семьи» .

"Это женщина с обширным умом и превосходным сердцем. На её дружбу вполне можно положиться, если она раз удостоит ею. Воспитанная под надзором Кювье, друга её отца, принца Вюртембергского, она сохранила воспоминания о всём, что видела и слышала в молодости. Выданная молодой замуж, она не переставала изучать науки и быть в сношениях со знаменитостями, которые приезжали в Петербург или которых встречала во время своих путешествий за границей. Разговор её с людьми сколько-нибудь замечательными никогда не был пустым или вздорным: она обращалась к ним с вопросами, полными ума и приличия, вопросами, которые просвещали её… Император Николай Павлович говорил мне однажды: «Елена - это учёный нашего семейства; я к ней отсылаю европейских путешественников. В последний раз это был Кюстин, который завёл со мной разговор об истории Православной Церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает…». Граф П. Д. Киселёв

А. С. Пушкин

Язык и ум теряя разом,
Гляжу на вас единым глазом:
Единый глаз в главе моей.
Когда б судьбы того хотели,
Когда б имел я сто очей,
То все бы сто на вас глядели.

Экспромт «Циклоп», 1830

Общаясь с интеллектуальной элитой России, Великая княгиня демонстрировала широкий кругозор и блестящие знания, по словам князя В. Ф. Одоевского «вечно училась чему-нибудь». Свидетельства современников неоднократно указывают на эти свойства характера Елены Павловны:

По характеристике ЭСБЕ:

Выдающиеся свойства ума и тонкая сердечная деликатность великой княгини, выражавшиеся в умении ставить себя в положение других, разделяя и понимая их интересы, способность делать это с чарующей простотой, сразу уничтожавшей условность и натянутость отношений, чуткость в симпатиях и верность в дружбе завоевывали ей преданность всех встречаемых и отыскиваемых ею на жизненном пути. До конца своих дней она интересовалась всеми явлениями в области знания и умственной деятельности, часто приходя, где было нужно, на помощь своим участием, содействием и материальной поддержкой .

По поручению Елены Павловны были переведены и изданы на французском языке литургия Святого Иоанна Златоуста, краткий молитвослов и покаянный канон Андрея Критского , «чтобы познакомить иностранцев с красотою и глубиною нашего богослужения и облегчить принявшим православие понимание наших молитв». В 1862 году в Карлсбаде А. И. Кошелев с одобрения Великой княгини инициировал подписку на строительство там православного храма, законченную уже через два года.

Великую княгиню также отмечает личная скромность и непоказная самоотверженность:

«…как она могла при огромных размерах, принятыми лечебными учреждениями своими, уделять столько мелких сумм, раздаваемых с руки на руки. Никто из нас не помнил, чтобы она когда-либо отказала в такой помощи по просьбе кого-либо из нас. Она могла не отказывать никому, потому что себе отказывала во многом. Однако она жила открыто, (…) давала не часто, но великолепные большие праздники, одевалась, по своему положению в свете, всегда богато. (…) Но баловства самой себе она не позволяла, фантазий разных не имела. Даже в то время, когда поездка за границу всех членов императорской фамилии оплачивалась казной, она отказывалась не раз от требуемых докторами поездок»

По словам графа П. А. Валуева , с кончиной Великой княгини Елены Павловны: «угас блистательный умственный светильник. Она покровительствовала многому и создала многое…»; «Вряд ли кто её заменит», - с грустью записал И. С. Тургенев.

Смерть

Скончалась 9 января 1873 года в Санкт-Петербурге. Похоронена в Императорской усыпальнице в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, рядом со своим супругом и дочерьми Александрой и Анной.

Память

• 28 апреля 2004 года, в Санкт-Петербурге прошла установка памятника Великой княгине Елене Павловне. Закладка памятника состоялась в сквере Санкт-Петербургской Медицинской Академии последипломного образования. В освящении закладного камня принял участие Директор Академии Н. А. Беляков. Чин освящения совершил священник Санкт-Петербургской Митрополии отец Александр.
• 31 мая - 2 июня 2006 года в Михайловском (Инженерном) замке состоялся третий, заключительный тур конкурса «Русская принцесса» - совместный проект Государственного Русского музея и Правительства Ленинградской области. Конкурс «Русская принцесса» посвящён 200-летию со дня рождения Великой княгини Елены Павловны. Это - отклик на выдвинутую правительством России идею Проекта национального образования и своеобразная альтернатива многочисленным конкурсам красоты. Конкурс призван помочь современным девушкам в выборе женских идеалов на примере жизни одной из выдающихся женщин прошлого, чьи дела, образ мыслей и сейчас могут быть образцом для подражания.
• В Ломоносове в честь Елены Павловны называется Еленинская улица .

Напишите отзыв о статье "Елена Павловна (великая княгиня)"

Примечания

1. Великий князь Михаил Павлович приходился отцу Елены Павловны двоюродным братом.
2. Божерянов И. Н. // Русская старина. - 1898. - Т. 93 , № 2 . - С. 401-420 .
3. «Зная твердость и доброту характера своей невестки, - писала ранее Мария Федоровна, - я убеждена, что в таком случае эти институты будут всегда процветать и приносить пользу государству». - Русская старина. - 1882. - № 1. - С. 110.
4. . // Составилъ В. Дурасов. - Ч. I. - Градъ Св. Петра, 1906.
5. . Музеи России. Проверено 15 сентября 2013.
6. В 1848 году, узнав, что не знакомый ей лично Пирогов, вернувшийся после тяжёлой полугодовой работы на Кавказе, получил резкий выговор от военного министра князя Чернышева за отступление от формы одежды, вызвала его к себе и нежным вниманием к великому учёному возвратила ему бодрость духа и отвлекла его от мысли подать в отставку. - (ЭСБЕ).
   «Великая княгиня возвратила мне бодрость духа, она совершенно успокоила меня и выразила своей любознательностью уважение к знанию, входила в подробности моих занятий на Кавказе, интересуясь результатами анестезий на поле сражения. Её обращение со мной заставило меня устыдиться моей минутной слабости и посмотреть на бестактность моего начальства как на своевольную грубость лакея». Сочинения Н. И. Пирогова. - СПб., 1887. - Т. 2. - С. 502.
7. // Полное собрание законов Российской империи , собрание второе. - СПб. : Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии , 1863. - Т. XXXVI, отделение второе, 1861, № 37491 . - С. 358-360 .
8. Воспоминания о деятельности общины оставлены графиней А. Д. Блудовой : Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. - 1878. - № 11.
9. Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. - 1878. - № 11. - С. 364.
10. Первое отделение из 34 сестёр начало свою работу в Симферополе в декабре 1854 года, за ним последовал ещё несколько отделение - всего 127 женщин. Среди них представительницы высшей аристократии Бакунина , Стахович, Будберг, Бибикова, Пржевальская, Карцева , Щедрина, Мещерская, Пожидаева, Романовская, Хитрово и др., спасавшие раненных в тяжелейших условиях фронтовых госпиталей середины XIX века
11. «В этом Россия имеет полное право гордиться своим почином. Тут не было обычного заимствования „последнего слова“ с Запада…». - Кони А. Ф. Собр. соч. - М., 1969. - Т. 7. - С. 211.
12. «…Подобного соединения в одно прекрасное целое всех обаяний роскоши, изобретений воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе. Для достойного описания этого праздника надо было совокупить живопись с поэзией, кисть Брюллова с пером Пушкина» - писал барон М. Корф .
13. Оболенский Д. А. по
14. Великая реформа . Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. М. Издательство товарищества И. Д. Сытина , 1911 г., т. 5.
15. Карловское имение разделялось на 4 самоуправляемых общества с собственным судом, им передавалась 1/6 часть земли с платой в год по два рубля за десятину и с правом выкупа земли взносом, с рассрочкой, 25 рублей с десятины.
16. Кони А. Ф. Собр. соч. - Т. 8. - М, 1969. - С. 193.
18. «Елена - это ученый нашего семейства, я к ней отсылаю европейских путешественников». Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселёв и его время. - Т. 3. - СПб., 1882. - С. 306.
19. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. - Т. 15. - М., 1994. - С. 135; Т. 12. - С. 336.
20. Записки В. А. Инсарского // Русская старина. - 1907. - N 7. - С. 54.
21. Милютин Д. А. Воспоминания. 1843-1856 гг. - М., 2000. - С. 161.
22. Оболенский Д. А. Мои воспоминания // Русская старина. - 1909. - N 3. - С. 508.
23. Кошелев А. И. Записки. - М., 1991. - С. 111.
24. По характеристике ЭСБЕ, характеры супругов были несколько противоположны: Великий князь Михаил Павлович соединял в своем лице представителя неумолимого служебного долга и блюстителя строжайшей дисциплины, понимаемых крайне узко, мелочно и формально, - и человека с острым, иронически настроенным умом и порывами доброго в сущности сердца. «Суровость его лица и взгляда из-под нахмуренных бровей, - говорится в записках князя Имеретинского, - резкая манера выговаривать и неумеренная строгость взысканий за маловажные проступки - все это было вынужденно, ненормально и свойственно только видимому, а не истинному характеру Михаила Павловича».
    В последние годы супружеской жизни отношения между супругами не были гармоничны.
25. Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. 1878. N 11. С. 366.

Ссылки

• Танков А. А. // Исторический вестник, 1888. - Т. 34. - № 11. - С. 512-513.
• O’Rourke, Shane. The Mother Benefactress and the Sacred Battalion: Grand Duchess Elena Pavlovna, the Editing Commission, and the Emancipation of the Serfs // The Russian Review , 70, 2011, № 4, 584-607.

Просмотр этого шаблона 1-е поколение 2-е поколение 3-е поколение 4-е поколение 5-е поколение 6-е поколение 7-е поколение 8-е поколение

Отрывок, характеризующий Елена Павловна (великая княгиня)

Север кивнул, и мы снова оказались в чьей-то чужой, незнакомой жизни... В чём-то давным-давно прожитом и покинутом прошлом.
Перед нами благоухал южными запахами тихий весенний вечер. Где-то вдалеке всё ещё полыхали последние блики угасающего заката, хотя уставшее за день солнце давно уже село, чтобы успеть отдохнуть до завтра, когда оно снова вернётся на своё каждодневное круговое путешествие. В быстро темнеющем, бархатном небе всё ярче разгорались непривычно огромные звёзды. Окружающий мир степенно готовил себя ко сну... Лишь иногда где-то вдруг слышался обиженный крик одинокой птицы, никак не находящей покоя. Или время от времени сонным лаем тревожил тишину переклик местных собак, этим показывавших своё неусыпное бдение. Но в остальном ночь казалась застывшей, ласковой и спокойной...
И только в огороженном высокой глиняной стеной саду всё ещё сидели двое. Это были Иисус Радомир и его жена Мария Магдалина...
Они провожали свою последнюю ночь... перед распятием.
Прильнувши к мужу, положив уставшую голову ему на грудь, Мария молчала. Она ещё столько хотела ему сказать!.. Сказать столько важного, пока ещё было время! Но не находила слов. Все слова уже были сказаны. И все они казались бессмысленными. Не стоящими этих последних драгоценных мгновений... Как бы она ни старалась уговорить Радомира покинуть чужую землю, он не согласился. И это было так нечеловечески больно!.. Мир оставался таким же спокойным и защищённым, но она знала – он не будет таким, когда уйдёт Радомир... Без него всё будет пустым и мёрзлым...
Она просила его подумать... Просила вернуться в свою далёкую Северную страну или хотя бы в Долину Магов, чтобы начать всё сначала.
Она знала – в Долине Магов их ждали чудесные люди. Все они были одарёнными. Там они могли построить новый и светлый мир, как уверял её Волхв Иоанн. Но Радомир не захотел... Он не согласился. Он желал принести себя в жертву, дабы прозрели слепые... Это было именно той задачей, что воздвиг на его сильные плечи Отец. Белый Волхв... И Радомир не желал отступать... Он хотел добиться понимания... у иудеев. Даже ценой своей собственной жизни.
Ни один из девяти друзей, верных рыцарей его Духовного Храма, не поддержал его. Ни один не желал отдавать его в руки палачей. Они не хотели его терять. Они слишком сильно его любили...
Но вот пришёл тот день, когда, подчиняясь железной воле Радомира, его друзья и его жена (против своей воли) поклялись не встревать в происходящее... Не пытаться его спасти, что бы ни происходило. Радомир горячо надеялся, что, видя явную возможность его гибели, люди наконец-то поймут, прозреют и захотят спасти его сами, несмотря на различия их веры, несмотря на нехватку понимания.
Но Магдалина знала – этого не случится. Она знала, этот вечер станет для них последним.
Сердце рвалось на части, слыша его ровное дыхание, чувствуя тепло его рук, видя его сосредоточенное лицо, не омрачённое ни малейшим сомнением. Он был уверен в своей правоте. И она ничего не могла поделать, как бы сильно его ни любила, как бы яростно ни пыталась его убедить, что те, за кого он шёл на верную смерть, были его недостойны.
– Обещай мне, светлая моя, если они всё же меня уничтожат, ты пойдёшь Домой, – вдруг очень настойчиво потребовал Радомир. – Там ты будешь в безопасности. Там ты сможешь учить. Рыцари Храма пойдут с тобой, они поклялись мне. Ты увезёшь с собою Весту, вы будете вместе. И я буду приходить к вам, ты знаешь это. Знаешь ведь?
И тут Магдалину, наконец, прорвало... Она не могла выдержать более... Да, она была сильнейшим Магом. Но в этот страшный момент она являлась всего лишь хрупкой, любящей женщиной, теряющей самого дорогого на свете человека...
Её верная, чистая душа не понимала, КАК могла Земля отдавать на растерзание самого одарённого своего сына?.. Был ли в этой жертве хоть какой-то смысл? Она думала – смысла не было. Привыкшая с малых лет к бесконечной (а иногда и безнадёжной!) борьбе, Магдалина не в состоянии была понять эту абсурдную, дикую жертву!.. Ни умом, ни сердцем не принимала она слепое повиновение судьбе, ни пустую надежду на чьё-то возможное «прозрение»! Эти люди (иудеи) жили в своём обособленном и наглухо закрытом для остальных мире. Их не волновала судьба «чужака». И Мария знала наверняка – они не помогут. Так же, как знала – Радомир погибнет бессмысленно и напрасно. И никто не сможет вернуть его обратно. Даже если захочет. Менять что-либо будет поздно...
– Как ты не можешь понять меня? – вдруг, подслушав её печальные мысли, заговорил Радомир. – Если я не попробую разбудить их, они уничтожат грядущее. Помнишь, Отец говорил нам? Я должен помочь им! Или хотя бы уж обязан попытаться.
– Скажи, ты ведь так и не понял их, правда ведь? – ласково гладя его руку, тихо прошептала Магдалина. – Так же, как и они не поняли тебя. Как же ты можешь помочь народу, если сам не понимаешь его?!. Они мыслят другими рунами... Да и рунами ли?.. Это другой народ, Радомир! Нам не знакомы их ум и сердце. Как бы ты ни пытался – они не услышат тебя! Им не нужна твоя Вера, так же, как не нужен и ты сам. Оглянись вокруг, Радость моя, – это чужой дом! Твоя земля зовёт тебя! Уходи, Радомир!
Но он не хотел мириться с поражением. Он желал доказать себе и другим, что сделал всё, что было в его земных силах. И как бы она ни старалась – Радомира ей было не спасти. И она, к сожалению, это знала...
Ночь уже подошла к середине... Старый сад, утонувший в мире запахов и сновидений, уютно молчал, наслаждаясь свежестью и прохладой. Окружающий Радомира и Магдалину мир сладко спал беззаботным сном, не предчувствуя ничего опасного и плохого. И только Магдалине почему-то казалось, что рядом с ней, прямо за её спиной, злорадно посмеиваясь, пребывал кто-то безжалостный и равнодушный... Пребывал Рок... Неумолимый и грозный, Рок мрачно смотрел на хрупкую, нежную, женщину, которую ему всё ещё почему-то никак не удавалось сломить... Никакими бедами, никакой болью.
А Магдалина, чтобы от всего этого защититься, изо всех сил цеплялась за свои старые, добрые воспоминания, будто знала, что только они в данный момент могли удержать её воспалённый мозг от полного и невозвратимого «затмения»... В её цепкой памяти всё ещё жили так дорогие ей годы, проведённые с Радомиром... Годы, казалось бы, прожитые так давно!.. Или может быть только вчера?.. Это уже не имело большого значения – ведь завтра его не станет. И вся их светлая жизнь тогда уже по-настоящему станет только воспоминанием.... КАК могла она с этим смириться?! КАК могла она смотреть, опустив руки, когда шёл на гибель единственный для неё на Земле человек?!!
– Я хочу показать тебе что-то, Мария, – тихо прошептал Радомир.
И засунув руку за пазуху, вынул оттуда... чудо!
Его тонкие длинные пальцы насквозь просвечивались ярким пульсирующим изумрудным светом!.. Свет лился всё сильнее, будто живой, заполняя тёмное ночное пространство...
Радомир раскрыл ладонь – на ней покоился изумительной красоты зелёный кристалл...
– Что это??? – как бы боясь спугнуть, также тихо прошептала Магдалина.
– Ключ Богов – спокойно ответил Радомир. – Смотри, я покажу тебе...
(О Ключе Богов я рассказываю с разрешения Странников, с которыми мне посчастливилось дважды встретится в июне и августе 2009 года, в Долине Магов. До этого о Ключе Богов не говорилось открыто нигде и никогда).
Кристалл был материальным. И в то же время истинно волшебным. Он был вырезан из очень красивого камня, похожего на удивительно прозрачный изумруд. Но Магдалина чувствовала – это было что-то намного сложнее, чем простой драгоценный камень, пусть даже самый чистый. Он был ромбовидным и удлинённым, величиной с ладонь Радомира. Каждый срез кристалла был полностью покрыт незнакомыми рунами, видимо, даже более древними, чем те, которые знала Магдалина...
– О чём он «говорит», радость моя?.. И почему мне не знакомы эти руны? Они чуточку другие, чем те, которым нас учили Волхвы. Да и откуда он у тебя?!
– Его принесли на Землю когда-то наши мудрые Предки, наши Боги, чтобы сотворить здесь Храм Вечного Знания, – задумчиво смотря на кристалл, начал Радомир. – Дабы помогал он обретать Свет и Истину достойным Детям Земли. Это ОН родил на земле касту Волхвов, Ведунов, Ведуний, Даринь и остальных просветлённых. И это из него они черпали свои ЗНАНИЯ и ПОНИМАНИЕ, и по нему когда-то создали Мэтэору. Позже, уходя навсегда, Боги оставили этот Храм людям, завещая хранить и беречь его, как берегли бы они саму Землю. А Ключ от Храма отдали Волхвам, дабы не попал он случайно к «тёмномыслящим» и не погибла бы Земля от их злой руки. Так с тех пор, и хранится это чудо веками у Волхвов, а они передают его время от времени достойному, чтобы не предал случайный «хранитель» наказ и веру, оставленную нашими Богами.

– Неужели это и есть Грааль, Север? – не удержавшись, просила я.
– Нет, Изидора. Грааль никогда не был тем, чем есть этот удивительный Умный Кристалл. Просто люди «приписали» своё желаемое Радомиру... как и всё остальное, «чужое». Радомир же, всю свою сознательную жизнь был Хранителем Ключа Богов. Но люди, естественно, этого знать не могли, и поэтому не успокаивались. Сперва они искали якобы «принадлежавшую» Радомиру Чашу. А иногда Граалем называли его детей или саму Магдалину. И всё это происходило лишь потому, что «истинно верующим» очень хотелось иметь какое-то доказательство правдивости того, во что они верят… Что-то материальное, что-то «святое», что возможно было бы потрогать... (что, к великому сожалению, происходит даже сейчас, через долгие сотни лет). Вот «тёмные» и придумали для них красивую в то время историю, чтобы зажечь ею чувствительные «верующие» сердца... К сожалению, людям всегда были нужны реликвии, Изидора, и если их не было, кто-то их просто придумывал. Радомир же никогда не имел подобной чаши, ибо не было у него и самой «тайной вечери»... на которой он якобы из неё пил. Чаша же «тайной вечери» была у пророка Джошуа, но не у Радомира.
И Иосиф Аримафейский вправду когда-то собрал туда несколько капель крови пророка. Но эта знаменитая «Граальская Чаша» по-настоящему была всего лишь самой простой глиняной чашечкой, из какой обычно пили в то время все евреи, и которую не так-то просто было после найти. Золотой же, или серебряной чаши, сплошь усыпанной драгоценными камнями (как любят изображать её священники) никогда в реальности не существовало ни во времена иудейского пророка Джошуа, ни уж тем более во времена Радомира.
Но это уже другая, хоть и интереснейшая история.

У тебя не так уж много времени, Изидора. И я думаю, ты захочешь узнать совершенно другое, что близко тебе по сердцу, и что, возможно, поможет тебе найти в себе побольше сил, чтобы выстоять. Ну, а этот, слишком тесно «тёмными» силами запутанный клубок двух чужих друг другу жизней (Радомира и Джошуа), в любом случае, так скоро не расплести. Как я уже сказал, у тебя просто не хватит на это времени, мой друг. Ты уж прости...
Я лишь кивнула ему в ответ, стараясь не показать, как сильно меня занимала вся эта настоящая правдивая История! И как же хотелось мне узнать, пусть даже умирая, всё невероятное количество лжи, обрушенной церковью на наши доверчивые земные головы... Но я оставляла Северу решать, что именно ему хотелось мне поведать. Это была его свободная воля – говорить или не говорить мне то или иное. Я и так была ему несказанно благодарна за его драгоценное время, и за его искреннее желание скрасить наши печальные оставшиеся дни.
Мы снова оказались в тёмном ночном саду, «подслушивая» последние часы Радомира и Магдалины...
– Где же находится этот Великий Храм, Радомир? – удивлённо спросила Магдалина.
– В дивной далёкой стране... На самой «вершине» мира... (имеется в виду Северный Полюс, бывшая страна Гиперборея – Даария), – тихо, будто уйдя в бесконечно далёкое прошлое, прошептал Радомир. – Там стоит святая гора рукотворная, которую не в силах разрушить ни природа, ни время, ни люди. Ибо гора эта – вечна... Это и есть Храм Вечного Знания. Храм наших старых Богов, Мария...
Когда-то, давным-давно, сверкал на вершине святой горы их Ключ – этот зелёный кристалл, дававший Земле защиту, открывавший души, и учивший достойных. Только вот ушли наши Боги. И с тех пор Земля погрузилась во мрак, который пока что не в силах разрушить сам человек. Слишком много в нём пока ещё зависти и злобы. Да и лени тоже...

– Люди должны прозреть, Мария. – Немного помолчав, произнёс Радомир. – И именно ТЫ поможешь им! – И будто не заметив её протестующего жеста, спокойно продолжил. – ТЫ научишь их ЗНАНИЮ и ПОНИМАНИЮ. И дашь им настоящую ВЕРУ. Ты станешь их Путеводной Звездой, что бы со мной ни случилось. Обещай мне!.. Мне некому больше доверить то, что должен был выполнить я сам. Обещай мне, светлая моя.
Радомир бережно взял её лицо в ладони, внимательно всматриваясь в лучистые голубые глаза и... неожиданно улыбнулся... Сколько бесконечной любви светилось в этих дивных, знакомых глазах!.. И сколько же было в них глубочайшей боли... Он знал, как ей было страшно и одиноко. Знал, как сильно она хотела его спасти! И несмотря на всё это, Радомир не мог удержаться от улыбки – даже в такое страшное для неё время, Магдалина каким-то образом оставалась всё такой же удивительно светлой и ещё более красивой!.. Будто чистый родник с животворной прозрачной водой...
Встряхнувшись, он как можно спокойнее продолжил.
– Смотри, я покажу тебе, как открывается этот древний Ключ...
На раскрытой ладони Радомира полыхнуло изумрудное пламя... Каждая малейшая руна начала раскрываться в целый пласт незнакомых пространств, расширяясь и открываясь миллионами образов, плавно протекавших друг через друга. Дивное прозрачное «строение» росло и кружилось, открывая всё новые и новые этажи Знаний, никогда не виданных сегодняшним человеком. Оно было ошеломляющим и бескрайним!.. И Магдалина, будучи не в силах отвести от всего этого волшебства глаз, погружалась с головой в глубину неизведанного, каждой фиброй своей души испытывая жгучую, испепеляющую жажду!.. Она вбирала в себя мудрость веков, чувствуя, как мощной волной, заполняя каждую её клеточку, течёт по ней незнакомая Древняя Магия! Знание Предков затопляло, оно было по-настоящему необъятным – с жизни малейшей букашки оно переносилось в жизнь вселенных, перетекало миллионами лет в жизни чужих планет, и снова, мощной лавиной возвращалось на Землю...
Широко распахнув глаза, Магдалина внимала дивному Знанию Древнего мира... Её лёгкое тело, свободное от земных «оков», песчинкой купалась в океане далёких звёзд, наслаждаясь величием и тишиной вселенского покоя...
Вдруг прямо перед ней развернулся сказочный Звёздный Мост. Протянувшись, казалось, в самую бесконечность, он сверкал и искрился нескончаемыми скоплениями больших и маленьких звёзд, расстилаясь у её ног в серебряную дорогу. Вдали, на самой середине той же дороги, весь окутанный золотым сиянием, Магдалину ждал Человек... Он был очень высоким и выглядел очень сильным. Подойдя ближе, Магдалина узрела, что не всё в этом невиданном существе было таким уж «человеческим»... Больше всего поражали его глаза – огромные и искристые, будто вырезаны из драгоценного камня, они сверкали холодными гранями, как настоящий бриллиант. Но так же, как бриллиант, были бесчувственными и отчуждёнными... Мужественные черты лица незнакомца удивляли резкостью и неподвижностью, будто перед Магдалиной стояла статуя... Очень длинные, пышные волосы искрились и переливались серебром, словно на них кто-то нечаянно рассыпал звёзды... «Человек» и, правда, был очень необычным... Но даже при всей его «ледяной» холодности, Магдалина явно чувствовала, как шёл от странного незнакомца чудесный, обволакивающий душу покой и тёплое, искреннее добро. Только она почему-то знала наверняка – не всегда и не ко всем это добро было одинаковым.
«Человек» приветственно поднял развёрнутую к ней ладонь и ласково произнёс:
– Остановись, Звёздная... Твой Путь не закончен ещё. Ты не можешь идти Домой. Возвращайся в Мидгард, Мария... И береги Ключ Богов. Да сохранит тебя Вечность.
И тут, мощная фигура незнакомца начала вдруг медленно колебаться, становясь совершенно прозрачной, будто собираясь исчезнуть.
– Кто ты?.. Прошу, скажи мне, кто ты?!. – умоляюще крикнула Магдалина.
– Странник... Ты ещё встретишь меня. Прощай, Звёздная...
Вдруг дивный кристалл резко захлопнулся... Чудо оборвалось также неожиданно, как и начиналось. Вокруг тут же стало зябко и пусто... Будто на дворе стояла зима.
– Что это было, Радомир?!. Это ведь намного больше, чем нас учили!..– не спуская с зелёного «камня» глаз, потрясённо спросила Магдалина.
– Я просто чуть приоткрыл его. Чтобы ты могла увидеть. Но это всего лишь песчинка из того, что он может. Поэтому ты должна сохранить его, что бы со мной ни случилось. Любой ценой... включая твою жизнь, и даже жизнь Весты и Светодара.
Впившись в неё своими пронзительно-голубыми глазами, Радомир настойчиво ждал ответа. Магдалина медленно кивнула.
– Он это же наказал... Странник...
Радомир лишь кивнул, явно понимая, о ком она говорила.
– Тысячелетиями люди пытаются найти Ключ Богов. Только никто не ведает, как он по-настоящему выглядит. Да и смысла его не знают, – уже намного мягче продолжил Радомир. – О нём ходят самые невероятные легенды, одни – очень красивы, другие – почти сумасшедшие.

(О Ключе Богов и, правда, ходят разные-преразные легенды. На каких только языках веками не пытались расписывать самые большие изумруды!.. На арабском, иудейском, индусском и даже на латыни... Только никто почему-то не хочет понять, что от этого камни не станут волшебными, как бы сильно кому-то этого не хотелось... На предлагаемых фотографиях видны: иранский псевдо Мани, и Великий Могул, и католический "талисман" Бога, и Изумрудная "дощечка" Гермеса (Emeral tablet) и даже знаменитая индийская Пещера Аполлона из Тианы, которую, как утверждают сами индусы, однажды посетил Иисус Христос. (Подробнее об этом можно прочитать в пишущейся сейчас книге «Святая страна Даария». Часть1. О чём ведали Боги?))
– Просто сработала, видимо, у кого-то когда-то родовая память, и человек вспомнил – было когда-то что-то несказанно великое, Богами подаренное. А вот ЧТО – не в силах понять... Так и ходят столетиями «искатели» неизвестно зачем и кружат кругами. Будто наказал кто-то: «пойди туда – не знаю куда, принеси то – не ведомо что»... Знают только, что сила в нём скрыта дюжая, знание невиданное. Умные за знанием гоняются, ну а «тёмные» как всегда пытаются найти его, чтобы править остальными... Думаю, это самая загадочная и самая (каждому по-своему) желанная реликвия, существовавшая когда-либо на Земле. Теперь всё только от тебя будет зависеть, светлая моя. Если меня не станет, ни за что не теряй его! Обещай мне это, Мария...
Магдалина опять кивнула. Она поняла – то была жертва, которую просил у неё Радомир. И она ему обещала... Обещала хранить удивительный Ключ Богов ценой своей собственной жизни... да и жизни детей, если понадобится.
Радомир осторожно вложил зелёное чудо ей в ладонь – кристалл был живым и тёплым...
Ночь пробегала слишком быстро. На востоке уже светало... Магдалина глубоко вздохнула. Она знала, скоро за ним придут, чтобы отдать Радомира в руки ревнивых и лживых судей... всей своей чёрствой душой ненавидевших этого, как они называли, «чужого посланника»...
Свернувшись в комок меж сильных рук Радомира, Магдалина молчала. Она хотела просто чувствовать его тепло... насколько это ещё было возможно... Казалось, жизнь капля за каплей покидала её, превращая разбитое сердце в холодный камень. Она не могла дышать без него... Этого, такого родного человека!.. Он был её половиной, частью её существа, без которого жизнь была невозможна. Она не знала, как она будет без него существовать?.. Не знала, как ей суметь быть столь сильной?.. Но Радомир верил в неё, доверял ей. Он оставлял ей ДОЛГ, который не позволял сдаваться. И она честно пыталась выжить...
Несмотря на всю нечеловеческую собранность, дальнейшего Магдалина почти не помнила...

Она стояла на коленях прямо под крестом и смотрела Радомиру в глаза до самого последнего мгновения... До того, как его чистая и сильная душа покинула своё ненужное уже, умершее тело.На скорбное лицо Магдалины упала горячая капля крови, и слившись со слезой, скатилась на землю. Потом упала вторая... Так она стояла, не двигаясь, застывшая в глубочайшем горе... оплакивая свою боль кровавыми слезами...
Вдруг, дикий, страшнее звериного, крик сотряс окружающее пространство... Крик был пронзительным и протяжным. От него стыла душа, ледяными тисками сжимая сердце. Это кричала Магдалина...
Земля ответила ей, содрогнувшись всем своим старым могучим телом.
После наступила тьма...
Люди в ужасе разбегались, не разбирая дороги, не понимая, куда несут их непослушные ноги. Будто слепые, они натыкались друг на друга, шарахаясь в разные стороны, и снова спотыкались и падали, не обращая внимания на окружаюшее... Всюду звенели крики. Плачь и растерянность объяли Лысую Гору и наблюдавших там казнь людей, будто только лишь теперь позволив прозреть – истинно увидеть ими содеянное...
Магдалина встала. И снова дикий, нечеловеческий крик пронзил усталую Землю. Утонув в рокоте грома, крик змеился вокруг злыми молниями, пугая собою стылые души... Освободив Древнюю Магию, Магдалина призывала на помощь старых Богов... Призывала Великих Предков.
Ветер трепал в темноте её дивные золотые волосы, окружая хрупкое тело ореолом Света. Страшные кровавые слёзы, всё ещё алея на бледных щеках, делали её совершенно неузнаваемой... Чем-то похожей на грозную Жрицу...
Магдалина звала... Заломив руки за голову, она снова и снова звала своих Богов. Звала Отцов, только что потерявших чудесного Сына... Она не могла так просто сдаться... Она хотела вернуть Радомира любой ценой. Даже, если не суждено будет с ним общаться. Она хотела, чтобы он жил... несмотря ни на что.

Но вот прошла ночь, и ничего не менялось. Его сущность говорила с ней, но она стояла, омертвев, ничего не слыша, лишь без конца призывая Отцов... Она всё ещё не сдавалась.
Наконец, когда на дворе светало, в помещении вдруг появилось яркое золотое свечение – будто тысяча солнц засветила в нём одновременно! А в этом свечении у самого входа возникла высокая, выше обычной, человеческая фигура... Магдалина сразу же поняла – это пришёл тот, кого она так яро и упорно всю ночь призывала...
– Вставай Радостный!.. – глубоким голосом произнёс пришедший. – Это уже не твой мир. Ты отжил свою жизнь в нём. Я покажу тебе твой новый путь. Вставай, Радомир!..
– Благодарю тебя, Отец... – тихо прошептала стоявшая рядом с ним Магдалина. – Благодарю, что услышал меня!
Старец долго и внимательно всматривался в стоящую перед ним хрупкую женщину. Потом неожиданно светло улыбнулся и очень ласково произнёс:
– Тяжко тебе, горестная!.. Боязно... Прости меня, доченька, заберу я твоего Радомира. Не судьба ему находиться здесь более. Его судьба другой будет теперь. Ты сама этого пожелала...
Магдалина лишь кивнула ему, показывая, что понимает. Говорить она не могла, силы почти покидали её. Надо было как-то выдержать эти последние, самые тяжкие для неё мгновения... А потом у неё ещё будет достаточно времени, чтобы скорбеть об утерянном. Главное было то, что ОН жил. А всё остальное было не столь уж важным.
Послышалось удивлённое восклицание – Радомир стоял, оглядываясь, не понимая происходящего. Он не знал ещё, что у него уже другая судьба, НЕ ЗЕМНАЯ... И не понимал, почему всё ещё жил, хотя точно помнил, что палачи великолепно выполнили свою работу...

– Прощай, Радость моя... – тихо прошептала Магдалина. – Прощай, ласковый мой. Я выполню твою волю. Ты только живи... А я всегда буду с тобой.
Снова ярко вспыхнул золотистый свет, но теперь он уже почему-то находился снаружи. Следуя ему, Радомир медленно вышел за дверь...
Всё вокруг было таким знакомым!.. Но даже чувствуя себя вновь абсолютно живым, Радомир почему-то знал – это был уже не его мир... И лишь одно в этом старом мире всё ещё оставалось для него настоящим – это была его жена... Его любимая Магдалина....
– Я вернусь к тебе... я обязательно вернусь к тебе... – очень тихо сам себе прошептал Радомир. Над головой, огромным «зонтом» висела вайтмана...
Купаясь в лучах золотого сияния, Радомир медленно, но уверенно двинулся за сверкающим Старцем. Перед самым уходом он вдруг обернулся, чтобы в последний раз увидеть её... Чтобы забрать с собою её удивительный образ. Магдалина почувствовала головокружительное тепло. Казалось, в этом последнем взгляде Радомир посылал ей всю накопленную за их долгие годы любовь!.. Посылал ей, чтобы она также его запомнила.
Она закрыла глаза, желая выстоять... Желая казаться ему спокойной. А когда открыла – всё было кончено...
Радомир ушёл...
Земля потеряла его, оказавшись его не достойной.
Он ступил в свою новую, незнакомую ещё жизнь, оставляя Марии Долг и детей... Оставляя её душу раненой и одинокой, но всё такой же любящей и такой же стойкой.
Судорожно вздохнув, Магдалина встала. Скорбеть у неё пока что просто не оставалось времени. Она знала, Рыцари Храма скоро придут за Радомиром, чтобы предать его умершее тело Святому Огню, провожая этим самым его чистую Душу в Вечность.

Первым, конечно же, как всегда появился Иоанн... Его лицо было спокойным и радостным. Но в глубоких серых глазах Магдалина прочла искреннее участие.
– Велика благодарность тебе, Мария... Знаю, как тяжело было тебе отпускать его. Прости нас всех, милая...
– Нет... не знаешь, Отец... И никто этого не знает... – давясь слезами, тихо прошептала Магдалина. – Но спасибо тебе за участие... Прошу, скажи Матери Марии, что ОН ушёл... Что живой... Я приду к ней, как только боль чуточку утихнет. Скажи всем, что ЖИВЁТ ОН...
Больше Магдалина выдержать не могла. У неё не было больше человеческих сил. Рухнув прямо на землю, она громко, по-детски разрыдалась...
Я посмотрела на Анну – она стояла окаменев. А по суровому юному лицу ручейками бежали слёзы.
– Как же они могли допустить такое?! Почему они все вместе не переубедили его? Это же так неправильно, мама!.. – возмущённо глядя на нас с Севером, воскликнула Анна.
Она всё ещё по-детски бескомпромиссно требовала на всё ответов. Хотя, если честно, я точно так же считала, что они должны были не допустить гибели Радомира… Его друзья... Рыцари Храма... Магдалина. Но разве могли мы судить издалека, что тогда было для каждого правильным?.. Мне просто по-человечески очень хотелось увидеть ЕГО! Так же, как хотелось увидеть живой Магдалину...
Наверно именно поэтому, я никогда не любила погружаться в прошлое. Так как прошлое нельзя было изменить (во всяком случае, я этого сделать не могла), и никого нельзя было предупредить о назревавшей беде или опасности. Прошлое – оно и было просто ПРОШЛЫМ, когда всё хорошее или плохое давно уже с кем-то случилось, и мне оставалось лишь наблюдать чью-то прожитую хорошую или плохую, жизнь.
И тут я снова увидела Магдалину, теперь уже одиноко сидевшую на ночном берегу спокойного южного моря. Мелкие лёгкие волны ласково омывали её босые ноги, тихо нашёптывая что-то о прошлом... Магдалина сосредоточенно смотрела на огромный зелёный камень, покойно лежавший на её ладони, и о чём-то очень серьёзно размышляла. Сзади неслышно подошёл человек. Резко повернувшись, Магдалина тут же улыбнулась:
– Когда же ты перестанешь пугать меня, Раданушка? И ты всё такой же печальный! Ты ведь обещал мне!.. Чему же грустить, если ОН живой?..
– Не верю я тебе, сестра! – ласково улыбаясь, грустно произнёс Радан.
Это был именно он, всё такой же красивый и сильный. Только в потухших синих глазах теперь жили уже не былые радость и счастье, а гнездилась в них чёрная, неискоренимая тоска...
– Не верю, что ты с этим смирилась, Мария! Мы должны были спасти его, несмотря на его желание! Позже и сам понял бы, как сильно ошибался!.. Не могу я простить себе! – В сердцах воскликнул Радан.
Видимо, боль от потери брата накрепко засела в его добром, любящем сердце, отравляя приходящие дни невосполнимой печалью.
– Перестань, Раданушка, не береди рану... – тихо прошептала Магдалина. – Вот, посмотри лучше, что оставил мне твой брат... Что наказал хранить нам всем Радомир.
Протянув руку, Мария раскрыла Ключ Богов...
Он вновь начал медленно, величественно открываться, поражая воображение Радана, который, будто малое дитя, остолбенело наблюдал, не в состоянии оторваться от разворачивающейся красоты, не в силах произнести ни слова.
– Радомир наказал беречь его ценой наших жизней... Даже ценой его детей. Это Ключ наших Богов, Раданушка. Сокровище Разума... Нет ему равных на Земле. Да, думаю, и далеко за Землёй... – грустно молвила Магдалина. – Поедем мы все в Долину Магов. Там учить будем... Новый мир будем строить, Раданушка. Светлый и Добрый Мир... – и чуть помолчав, добавила. – Думаешь, справимся?
– Не знаю, сестра. Не пробовал. – Покачал головой Радан. – Мне другой наказ дан. Светодара бы сохранить. А там посмотрим... Может и получится твой Добрый Мир...
Присев рядом с Магдалиной, и забыв на мгновение свою печаль, Радан восторженно наблюдал, как сверкает и «строится» дивными этажами чудесное сокровище. Время остановилось, как бы жалея этих двух, потерявшихся в собственной грусти людей... А они, тесно прижавшись друг к другу, одиноко сидели на берегу, заворожено наблюдая, как всё шире сверкало изумрудом море... И как дивно горел на руке Магдалины Ключ Богов – оставленный Радомиром, изумительный «умный» кристалл...
С того печального вечера прошло несколько долгих месяцев, принёсших Рыцарям Храма и Магдалине ещё одну тяжкую потерю – неожиданно и жестоко погиб Волхв Иоанн, бывший для них незаменимым другом, Учителем, верной и могучей опорой... Рыцари Храма искренне и глубоко скорбели о нём. Если смерть Радомира оставила их сердца раненными и возмущёнными, то с потерей Иоанна их мир стал холодным и невероятно чужим...
Друзьям не разрешили даже похоронить (по своему обычаю – сжигая) исковерканное тело Иоанна. Иудеи его просто зарыли в землю, чем привели в ужас всех Рыцарей Храма. Но Магдалине удалось хотя бы выкупить(!) его отрубленную голову, которую, ни за что не желали отдавать иудеи, так как считали её слишком опасной – они считали Иоанна великим Магом и Колдуном...

Так, с печальным грузом тяжелейших потерь, Магдалина и её маленькая дочурка Веста, охраняемые шестью Храмовиками, наконец-то решились пуститься в далёкое и нелёгкое путешествие – в дивную страну Окситанию, пока что знакомую только лишь одной Магдалине...
Дальше – был корабль... Была длинная, тяжкая дорога... Несмотря на своё глубокое горе, Магдалина, во время всего нескончаемо-длинного путешествия была с Рыцарями неизменно приветливой, собранной и спокойной. Храмовики тянулись к ней, видя её светлую, печальную улыбку, и обожали её за покой, который испытывали, находясь с рядом с ней... А она с радостью отдавала им своё сердце, зная, какая жестокая боль жгла их уставшие души, и как сильно казнила их происшедшая с Радомиром и Иоанном беда...
Когда они наконец-то достигли желанной Долины Магов, все без исключения мечтали только лишь об одном – отдохнуть от бед и боли, насколько для каждого это было возможно.
Слишком много было утрачено дорогого...
Слишком высокой была цена.
Сама же Магдалина, покинувшая Долину Магов, будучи малой десятилетней девочкой, теперь c трепетом заново «узнавала» свою гордую и любимую Окситанию, в которой всё – каждый цветок, каждый камень, каждое дерево, казались ей родными!.. Истосковавшись по прошлому, она жадно вдыхала бушующий «доброй магией» окситанский воздух и не могла поверить, что вот она наконец-то пришла Домой...
Это была её родная земля. Её будущий Светлый Мир, построить который она обещала Радомиру. И это к ней принесла она теперь своё горе и скорбь, будто потерянное дитя, ищущее у Матери защиты, сочувствия и покоя...
Магдалина знала – чтобы исполнить наказ Радомира, она должна была чувствовать себя уверенной, собранной и сильной. Но пока она лишь жила, замкнувшись в своей глубочайшей скорби, и была до сумасшествия одинокой...
Без Радомира её жизнь стала пустой, никчемной и горькой... Он обитал теперь где-то далеко, в незнакомом и дивном Мире, куда не могла дотянуться её душа... А ей так безумно по-человечески, по-женски его не хватало!.. И никто, к сожалению, не мог ей ничем в этом помочь.
Тут мы снова её увидели...
На высоком, сплошь заросшем полевыми цветами обрыве, прижав колени к груди, одиноко сидела Магдалина... Она, как уже стало привычным, провожала закат – ещё один очередной день, прожитый без Радомира... Она знала – таких дней будет ещё очень и очень много. И знала, ей придётся к этому привыкнуть. Несмотря на всю горечь и пустоту, Магдалина хорошо понимала – впереди её ждала долгая, непростая жизнь, и прожить её придётся ей одной... Без Радомира. Что представить пока что ей никак не удавалось, ибо он жил везде – в каждой её клеточке, в её снах и бодрствовании, в каждом предмете, которого он когда-то касался. Казалось, всё окружающее пространство было пропитано присутствием Радомира... И даже если бы она пожелала, от этого не было никакого спасения.
Вечер был тихим, спокойным и тёплым. Оживающая после дневной жары природа бушевала запахами разогретых цветущих лугов и хвои... Магдалина прислушивалась к монотонным звукам обычного лесного мира – он был на удивление таким простым, и таким спокойным!.. Разморенные летней жарой, в соседних кустах громко жужжали пчёлы. Даже они, трудолюбивые, предпочитали убраться подальше от жгучих дневных лучей, и теперь радостно впитывали живительную вечернюю прохладу. Чувствуя человеческое добро, крошечная цветная птичка безбоязненно села на тёплое плечо Магдалины и в благодарность залилась звонкими серебристыми трелями... Но Магдалина этого не замечала. Она вновь унеслась в привычный мир своих грёз, в котором всё ещё жил Радомир...
И она снова его вспоминала...
Его невероятную доброту... Его буйную жажду Жизни... Его светлую ласковую улыбку и пронзительный взгляд его синих глаз... И его твёрдую уверенность в правоте избранного им пути. Вспоминала чудесного, сильного человека, который, будучи совсем ещё ребёнком, уже подчинял себе целые толпы!..
Вспоминала его ласку... Тепло и верность его большого сердца... Всё это жило теперь только лишь в её памяти, не поддаваясь времени, не уходя в забвение. Всё оно жило и... болело. Иногда ей даже казалось – ещё чуть-чуть, и она перестанет дышать... Но дни бежали. И жизнь всё также продолжалась. Её обязывал оставленный Радомиром ДОЛГ. Поэтому, со своими чувствами и желаниями она, насколько могла, не считалась.
Сын, Светодар, по которому она безумно скучала, находился в далёкой Испании вместе с Раданом. Магдалина знала – ему тяжелей... Он был ещё слишком молод, чтобы смириться с такой потерей. Но ещё она также знала, что даже при самом глубоком горе, он никогда не покажет свою слабость чужим.
Он был сыном Радомира...
И это обязывало его быть сильным.
Снова прошло несколько месяцев.
И вот, понемногу, как это бывает даже с самой страшной потерей, Магдалина стала оживать. Видимо, приходило правильное время возвращаться к живущим...

Облюбовав крошечный Монтсегюр, который был самым магическим в Долине замком (так как стоял на «точке перехода» в другие миры), Магдалина с дочуркой вскоре начали потихоньку туда перебираться. Начали обживать их новый, незнакомый ещё, Дом...
И, наконец, помня настойчивое желание Радомира, Магдалина понемногу стала набирать себе первых учеников... Это была наверняка одна из самых лёгких задач, так как каждый человек на этом дивном клочке земли был более или менее одарённым. И почти каждый жаждал знания. Поэтому очень скоро у Магдалины уже было несколько сотен очень старательных учеников. Потом эта цифра переросла в тысячу... И уже очень скоро вся Долина Магов была охвачена её учением. А она брала как можно больше желающих, чтобы отвлечься от своих горьких дум, и была несказанно рада тому, как жадно тянулись к Знанию окситанцы! Она знала – Радомир бы от души этому порадовался... и набирала ещё больше желающих.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ Великая княгиня Елена Павловна

✪ Великая княгиня Екатерина Павловна

✪ Женщины в русской истории - Елена Павловна Романова

✪ Великая княжна Александра Павловна

✪ Анна Павловна Романова

Субтитры

Биография

Детские годы

Отец Шарлотты не мог ужиться со своим старшим братом , ставшим в 1816 году королём, и в 1818 году переселился из своего дома в Штутгарте в Париж , где отдал дочерей, Шарлотту и Паулину, в пансион госпожи Геруль. И хотя время проведённое в этом пансионе было непродолжительным, оно оставило на принцессе Шарлотте неизгладимый отпечаток: она научилась справляться с трудностями и утверждать себя среди достаточно «пестрых» воспитаниц пансиона, дочек зажиточных буржуа, всем сердцем ненавидевших вюртембергских принцесс. В парижский период жизни большое влияние на девочку оказало знакомство с известным французским учёным-естествоиспытателем Кювье (в пансионе обучались его родственницы), с которым вела оживлённую переписку и после отъезда из Парижа. Принц Павел частенько посещал с детьми парижский салон Кювье, в котором встречались интереснейшие люди того времени. В нём бывали физик Андре-Мари Ампер, учёный и путешественник Александр фон Гумбольдт, писатели Проспер Мериме и Фредерик Стендаль, художник Эжен Делакруа и др. Вращение в кругу знаменитых учёных, дипломатов и людей искусства оказало решающее влияние на формирование личности молодой принцессы и побудило её к организации, по примеру своего наставника, собственного салона в Михайловском дворце Санкт-Петербурга.

Невеста

Дети

В браке родились пять дочерей, две из которых умерли в раннем детстве . Большой трагедией для супругов стала смерть ещё двух дочерей.

• Мария Михайловна (25 февраля 1825 - 7 ноября 1846)
• Елизавета Михайловна (14 мая 1826 - 16 января 1845), в г. вступила в брак с герцогом Нассауским Адольфом .
• Екатерина Михайловна (16 августа 1827 - 12 мая 1894), вступила в брак с Георгом, герцогом Мекленбург-Стрелицким .
• Александра Михайловна (16 января 1831 - 15 марта 1832), по словам К. Я. Булгакова , была «прекраснейшим ребенком, плотная, веселая, только не смогла перенести зубов».
• Анна Михайловна (15 октября 1834 - 10 марта 1836)

В 1825 году у молодой великокняжеской пары родился первенец. Великий князь очень хотел сына, из которого мог бы воспитать солдата, но Елена Павловна подарила ему 9 марта девочку. Её нарекли Марией. Через год, 26 мая 1826, родилась ещё одна девочка - Елизавета. На следующий год, 16 (28) августа 1827 года, снова девочка - Екатерина.

Вдова

В 1849 году Михаил Павлович умер, 28 августа Михайловский дворец перешёл к Елене Павловне. Ей было 42 года, когда она овдовела. С этого момента и до самой смерти Елена Павловна носила траур.

После кончины Великого князя количество роскошных балов во дворце сократилось, зато он стал «средоточием всего интеллигентного общества » Санкт-Петербурга. И это способствовало укреплению авторитета Елены Павловны в придворных кругах. За этими приемами закрепилось название «фр. les soirees morganatiques » - «морганатические вечера», где члены императорской фамилии встречались с лицами, официально ко двору не представленными. Подобные вечера оказались более притягательными, чем прежние пышные приёмы «мадам Мишель», как её полушутливо звали при дворе. Здесь обсуждались планы освобождения крестьян и преобразования, реализованные в ходе реформ 1860-1870-х годов .

Благотворительная и общественная деятельность

Проявила себя как меценат: дала средства художнику Иванову на перевоз картины «Явление Христа народу » в Россию, покровительствовала К. П. Брюллову , И. К. Айвазовскому , Антону Рубинштейну . Поддержав идею учреждения Русского музыкального общества и консерватории , финансировала этот проект, внеся крупные пожертвования, в том числе вырученные от продажи лично ей принадлежавших бриллиантов. Начальные классы консерватории открылись в её дворце в 1858 году .

Оказала поддержку актёру И. Ф. Горбунову, тенору Нильскому, хирургу Пирогову .

Содействовала посмертному изданию собрания сочинений Н. В. Гоголя . Интересовалась деятельностью университета , Академии Наук , Вольного Экономического общества .

Великая княгиня оказывала попечительство училищу святой Елены; была главной попечительницей Елисаветинской детской больницы (Петербург), основала в память дочерей детские приюты Елисаветы и Марии (Москва, Павловск); реорганизовала Максимилиановскую больницу , где по её инициативе был создан постоянный стационар.

В своей благотворительной деятельности проявляла не только высокие духовные качества, но и организационный и администраторский талант.

Крестовоздвиженская община сестёр милосердия

В 1853-1856 годах выступила одной из основательниц Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия с перевязочными пунктами и подвижными лазаретами; устав общины был утверждён 25 октября 1854 года. Ею было обнародовано воззвание ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязанностями, с призывом о помощи больным и раненным. В распоряжение общины, под склад вещей и медикаментов, были предоставлены помещения Михайловского замка , Великая княгиня финансировала её деятельность. В борьбе со взглядами общества, не одобрявшего такого рода деятельность женщин, Великая княгиня ежедневно ездила в больницы и своими руками перевязывала кровоточащие раны.

Главная её забота заключалась в том, чтобы дать общине тот высокорелигиозный характер, который, воодушевляя сестер, закалял бы их для борьбы со всеми физическими и нравственными страданиями.

Для креста, который предстояло носить сёстрам, Елена Павловна выбрала Андреевскую ленту. На кресте были надписи: «Возьмите иго Мое на себя» и «Ты, Боже, крепость моя». Свой выбор Елена Павловна объяснила так: «только в смиренном терпении крепость и силу получаем мы от Бога» .
5 ноября 1854 года после обедни Великая княгиня сама надела крест каждой из тридцати пяти сестёр, а на следующий день они уехали в Севастополь, где их ожидал Пирогов .

По словам Елены Павловны: «маленький кружок… приносит великий вред: он суживает горизонт и развивает предрассудки, заменяя твердость воли упрямством. Сердцу нужно общение только с друзьями, но ум требует новых начал, противоречия, знакомства с тем, что делается за стенами нашего дома».

Наряду с устройством блестящих празднеств, отличавшихся особым вкусом и оригинальностью , она создала нейтральную почву, на которой могла встречаться с интересовавшими её людьми, не ставя их в зависимость от обычных условий придворной жизни и приглашая во дворец от имени княжны Львовой или княгини Одоевской. Встречали «в высшей степени внимательный и ласковый, сознательно обдуманный прием» начальник 2-го отделения Императорской канцелярии граф Д. Н. Блудов , председатель Государственного Совета и Комитета министров князь А. Ф. Орлов , министр юстиции граф В. Н. Панин , князь А. М. Горчаков , граф Н. Н. Муравьев-Амурский , граф П. Д. Киселёв , прусский посланник князь Отто фон Бисмарк , Н. А. Милютин , князь В. А. Черкасский , В. В. Тарновский , Г. П. Галаган , Ю. Ф. Самарин , К. Д. Кавелин , И. С. Аксаков , А. В. Головнин , граф М. Х. Рейтерн , граф Ю. М. Виельгорский , князь В. Ф. Одоевский , Ф. И. Тютчев , Гумбольдт , барон Гакстгаузен , маркиз А. де Кюстин , К.-Э. Бэр , Струве , граф С. С. Ланской , К. В. Чевкин . На собраниях присутствовал Император Александр II , Императрица Мария Александровна , другие члены Императорской фамилии.

«С изумительным искусством умела она группировать гостей так, чтобы вызвать государя и царицу на внимание и на разговор с личностями, для них нередко чуждыми и против которых они могли быть предубеждены; при этом все это делалось незаметно для непосвящённых в тайны глаз и без утомления государя».

Живо интересовалась первыми шагами новых учреждений и очень горячо принимала к сердцу слухи о том, что после падения министра юстиции Замятнина, Судебным Уставам может грозить серьёзная опасность. Просила Самарина написал «Исторический очерк крепостного состояния в его возникновении и влиянии на народный быт», а также историю освобождения крестьян и значения его в народной жизни, находя, что для этого автору достаточно лишь «заставить себя мысленно пережить эпоху славной борьбы». Через Ю. Ф. Самарина заказала профессору Беляеву исследование о началах представительных учреждений в России.

В марте 1856 года совместно с Н. А. Милютиным был выработан план действий для освобождения крестьян в Полтавской и смежных губерниях, получивший предварительное одобрение Государя. Согласно этому плану, Великая княгиня обратилась к помещикам Полтавской губернии В. В. Тарновскому, князю А. В. Кочубею и другим, с призывом содействовать своими сведениями и соображениями выработке общих оснований освобождения крестьян в Полтавской, Харьковской, Черниговской и Курской губерниях. Учитывающая замечания и отредактированная профессором Кавелиным записка была передана Великому князю Константину Николаевичу , который, совместно с Н. А. Милютиным в полной мере использовал позитивный пример Карловской инициативы.

Великая княгиня Елена Павловна выступила покровительницей Н. А. Милютина, предоставляя ему доступ к высшим должностным лицам Империи и Государю. У себя на вечере она представила Милютина Императрице и дала ему возможность провести с ней длительный разговор об освобождении крестьян; познакомила его с князем Горчаковым; подготовила в феврале 1860 года у себя в Михайловском дворце встречу и длинный разговор Милютина с Императором о трудах Редакционной комиссии; постаралась установить доверительные и сочувственные личные отношения между Милютиным и Великим князем Константином Николаевичем ; сообщала ему о своих контактах с Государем, имеющих отношение к делу освобождения крестьян, постоянно, письменно и словесно, старалась поддержать в нём бодрость и веру в успех, говоря ему словами Писания: «Сеющие в слезах пожнут с радостью». Главные сотрудники Милютина - князь В. А. Черкасский и Юрий Самарин - были постоянными её посетителями, и в разгар работ Редакционной комиссии, летом 1859 и 1860 годов, жили в её дворце на Каменном острове.

А. Ф. Кони отводил ей роль «главной и, во всяком случае, первой пружины освобождения крестьян».

За свою деятельность по освобождению крестьян Великая княгиня получила почётное прозвание в обществе «Princesse La Liberte» . Была награждена Императором золотой медалью «Деятелю реформ».

Смерть

В конце 1871 года Елена Павловна заболела рожистым воспалением головы, последствием чего явился страшный упадок сил. По рекомендации врачей она отправилась в Италию и поселилась во Флоренции, где к ней вернулась былая бодрость. Вскоре, однако же, наступила опять слабость. Желая умереть дома, Елена Павловна решила вернуться в Россию. Ни советы, ни убеждения окружающих не смогли удержать её от возвращения в Петербург. С лихорадочным нетерпением она ускорила свое путешествие, первые десять дней в Петербурге она чувствовала прилив сил и принимала в свой день рождения посетителей. Но уже 1 января 1873 года она не смогла присутствовать в Зимнем дворце. Ночью 4 января у неё началась рвота и она не смогла подняться с постели, 8 января произошел внезапный упадок сердечной деятельности и случился паралич мозга. Скончалась в полубессознательном состоянии 9 января 1873 года в Санкт-Петербурге. Похоронена в Императорской усыпальнице в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, рядом со своим супругом и дочерьми Александрой и Анной.

Личные качества

Многочисленные факты, приводимые в воспоминаниях современников указывают на неординарные личные качества Великой княгини Елены Павловны.

Самостоятельно, с помощью учебников изучила русский язык; в результате могла не только в день своего приезда в Россию (1823) приветствовать каждого из 200 представленных особ по-русски, проявив присущий ей по отзывам современников дар чувствовать собеседника и располагать к себе, но и прочесть в подлиннике «Историю Государства Российского» Карамзина .

Графиня Блудова так характеризует в своих записках Елену Павловну:

«Еще 45 лет назад я в первый раз увидела её и эту стремительность походки её, которая поражала как особенность внешняя, привлекательная, как живое радушие. Эта стремительность была лишь верным выражением стремительности характера и ума её, стремительности, которой она увлекала все мало-мальски живые умы, которые её самую иногда увлекала и приводила за собой не мало разочарований, но сама по себе была очаровательна. Ни лета, ни болезнь, ни горе не изменили этой особенности».

Обладала энциклопедическими знаниями, была прекрасно образована, одаренная тонким чувством изящного. Она любила беседовать с видными учеными и художниками. Всю свою жизнь проявляла большой интерес к искусству и покровительствовала русским художникам, музыкантам, писателям. Ей, по словам сенатора А. Ф. Кони, "доставляло истинную радость «подвязывать крылья» начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант. Император Николай I называл её le savant de famille «ум нашей семьи» .

"Это женщина с обширным умом и превосходным сердцем. На её дружбу вполне можно положиться, если она раз удостоит ею. Воспитанная под надзором Кювье, друга её отца, принца Вюртембергского, она сохранила воспоминания о всём, что видела и слышала в молодости. Выданная молодой замуж, она не переставала изучать науки и быть в сношениях со знаменитостями, которые приезжали в Петербург или которых встречала во время своих путешествий за границей. Разговор её с людьми сколько-нибудь замечательными никогда не был пустым или вздорным: она обращалась к ним с вопросами, полными ума и приличия, вопросами, которые просвещали её… Император Николай Павлович говорил мне однажды: «Елена - это учёный нашего семейства; я к ней отсылаю европейских путешественников. В последний раз это был Кюстин, который завёл со мной разговор об истории Православной Церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает…». Граф П. Д. Киселёв

А. С. Пушкин

Язык и ум теряя разом,
Гляжу на вас единым глазом:
Единый глаз в главе моей.
Когда б судьбы того хотели,
Когда б имел я сто очей,
То все бы сто на вас глядели.

Экспромт «Циклоп», 1830

Общаясь с интеллектуальной элитой России, Великая княгиня демонстрировала широкий кругозор и блестящие знания, по словам князя В. Ф. Одоевского «вечно училась чему-нибудь». Свидетельства современников неоднократно указывают на эти свойства характера Елены Павловны:

По характеристике ЭСБЕ:

Выдающиеся свойства ума и тонкая сердечная деликатность великой княгини, выражавшиеся в умении ставить себя в положение других, разделяя и понимая их интересы, способность делать это с чарующей простотой, сразу уничтожавшей условность и натянутость отношений, чуткость в симпатиях и верность в дружбе завоевывали ей преданность всех встречаемых и отыскиваемых ею на жизненном пути. До конца своих дней она интересовалась всеми явлениями в области знания и умственной деятельности, часто приходя, где было нужно, на помощь своим участием, содействием и материальной поддержкой .

По поручению Елены Павловны были переведены и изданы на французском языке литургия Святого Иоанна Златоуста, краткий молитвослов и покаянный канон Андрея Критского , «чтобы познакомить иностранцев с красотою и глубиною нашего богослужения и облегчить принявшим православие понимание наших молитв». В 1862 году в Карлсбаде А. И. Кошелев с одобрения Великой княгини инициировал подписку на строительство там православного храма, законченную уже через два года.

Великую княгиню также отмечает личная скромность и непоказная самоотверженность:

«…как она могла при огромных размерах, принятыми лечебными учреждениями своими, уделять столько мелких сумм, раздаваемых с руки на руки. Никто из нас не помнил, чтобы она когда-либо отказала в такой помощи по просьбе кого-либо из нас. Она могла не отказывать никому, потому что себе отказывала во многом. Однако она жила открыто, (…) давала не часто, но великолепные большие праздники, одевалась, по своему положению в свете, всегда богато. (…) Но баловства самой себе она не позволяла, фантазий разных не имела. Даже в то время, когда поездка за границу всех членов императорской фамилии оплачивалась казной, она отказывалась не раз от требуемых докторами поездок»

По словам графа П. А. Валуева , с кончиной Великой княгини Елены Павловны: «угас блистательный умственный светильник. Она покровительствовала многому и создала многое…»; «Вряд ли кто её заменит», - с грустью записал И. С. Тургенев.

Русская Великая княгиня, супруга Великого князя Михаила Павловича, благотворительница, государственный и общественный деятель, известная сторонница отмены крепостного права и великих реформ середины XIX века.

Великая княгиня Елена Павловна родилась 28 декабря 1806 (9 января 1807) года в Штутгарте, в германском королевстве Вюртемберг. Она была первенцем в семье принца Павла Карла Фридриха Августа, младшего сына короля Вюртемберга Фридриха I и принцессы Шарлотты Саксен-Альтенбургской. При рождении она получила имя Фредерика-Шарлотта-Мария и титул принцессы Вюртембергского дома.

Детство принцессы до девятилетнего возраста протекало не очень счастливо, и причиной тому были семейные неурядицы. «Любитель рассеянной жизни и человек беспокойного характера», отец Шарлотты не мог ужиться со своим старшим братом, ставшим в 1816 году королём, и в 1815 году переселился из Штутгарта в Париж. В Париже он отдал своих дочерей Шарлотту и Паулину в пансион французской писательницы госпожи Кампан, где девочки подружились с дочерьми наполеоновского генерала графа Вальтера. В пансионе систематическое воспитание заменило для маленькой Шарлотты самодурство и суровость угрюмой бабки — дочери Георга III Английского, и жестокость отца. В парижский период жизни большое влияние на девочку оказало знакомство с известным учёным-естествоиспытателем профессором Жоржем Кювье, с которым она вела оживлённую переписку и после отъезда из Парижа. Уже тогда Лотти, как её называли в семье, очень любила учиться, а знакомство с Кювье зародило в ней интерес к наукам.

Дмитрий Левицкий. Детский портрет Елены Павловны

В 1822 году, узнав о красоте и уме своей внучатой племянницы, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна – также представительница Вюртембергского дома, захотела сделать её женой своего четвёртого и младшего сына – великого князя Михаила Павловича, сына Павла I. Предложение от имени брата сделал император Александр I, и оно было моментально принято. Принцесса почти не знала «великого князя Мишеля», и видела только его портрет. Но она увлечённо читала письма жениха и они ей нравились. 24-летний Михаил Павлович приезжал в Штутгарт, чтобы познакомиться с принцессой, предназначенной ему в супруги. Тогда же принцесса начала изучать русский язык и уже через год сносно читала, писала и говорила по-русски. Но отправляясь в Петербург осенью 1823 года, принцесса совершенно не знала, что ожидает её в России.

Портрет принцессы Шарлотты Вюртембергской, 1820-е годы

По воспоминаниям графа Мориоля, жених не испытывал каких-либо нежных чувств к невесте, а подчинялся матери-императрице. Граф писал в 1823 году перед первой встречей невесты: «Эта поездка была ему очень не по сердцу и, забывая о всякой осторожности, он обнаруживал свою холодность, или, скорее, отвращение к новому положению, которое ему предстояло». Подобное отношение, скорее всего, объяснялось влиянием старшего брата Константина Павловича, который после первого неудачного брака возненавидел всех немецких принцесс и поддерживал младшего брата в нежелании жениться на одной из них. Между тем Шарлотту многие называли очаровательной во всех отношениях.

Осенью 1823 года принцесса Вюртембергская Фредерика-Шарлотта-Мария приехала в Россию. Появление юной красавицы в России вызвало настоящий фурор. При встрече на границе казаки приветствовали ее громогласным «Ура!». «Спасибо, ребята», — по-русски ответила она и, обращаясь к сопровождающим, заметила по-французски: «Я чувствую, что въезжаю в Отечество». Сенатор князь Ю.А.Оболенский-Нелединский писал: «8 октября 1823 года наречённая невеста Великого князя Михаила Павловича прибыла в Гатчину. Всех без изъятия она с первого раза пленила! Представь себе девицу 16 лет, к которой через полтора часа по выходе из кареты подводят одного за другим человек двести, с которыми она со всякими молвит по приличности каждого. Значительные имена у ней были затвержены, и ни разу не замешкавшись всякому всё кстати сказала: Н.М.Карамзину она заметила, что читала его «Историю Государства Российского» в подлиннике, с А.С.Шишковым говорила о славянском языке, с генералами – о походах. Умница редкая! Все в этом согласны. Но, кроме ума, она имеет зрелый рассудок, и были примеры решительной её твердости… Личико у неё имеет черты правильные, взгляд живой, вид ласковый». Князю Голицыну, министру народного просвещения, в ведении которого находилось и почтовое сообщение, принцесса мило улыбнулась: «Я вам весьма обязана за ту быстроту, с которой мне сменяли подставы на каждой станции».

5 (17) декабря 1823 года в Петербурге, в Большой церкви Зимнего дворца был совершён обряд миропомазания её королевского высочества Вюртембергской принцессы – 17-летняя Шарлотта приняла православие с именем Елены Павловны. На следующий день, 6 (18) декабря, был совершён обряд обручения. При этом ей были пожалованы титулы Великой княжны и Императорского высочества.

Felice Schiavoni. La granduchessa Elena Paulowna

8 (20) февраля 1824 года в Петербурге совершилось бракосочетание по греко-восточному православному обряду. Посаженным отцом был Александр I. Так немецкая принцесса стала супругой брата будущего императора Николая I. Проведшая основную часть своей жизни в германской глуши, великая княгиня не была избалована, и пышный петербургский двор, в который она попала, резко отличался от её прошлого скромного жилища. Тем не менее, вхождение в круг петербургской аристократии произошло быстро и успешно. Характер немецкой принцессы оказался сильным и основательным, а её врождённое хладнокровие помогло ей преодолеть пропасть между Вюртембергом и Петербургом. Принцесса «засела» за изучение своей новой Родины и продолжила изучение русского языка. Подобно Екатерине II, она хотела быть в России русской. Тогда же великая княгиня занялась активной деятельностью на благо России, которую приняла всей душой.

В 1825 году у великокняжеской пары родился первенец. Великий князь очень хотел сына, из которого мог бы воспитать настоящего солдата, но Елена Павловна подарила ему 9 марта дочь, которую назвали Марией. Через год, 26 мая 1826 года, родилась ещё одна девочка – Елизавета. На следующий год, 16 (28) августа 1827 года, снова девочка – Екатерина. Но интересы княгини не ограничивались детской комнатой. Ей было интересно всё. Самые известные профессоры Петербургского университета приглашались читать ей лекции. Агроном Лоде и лесовод Петерсон читали ей лекции по своим предметам, академик Ф.Ф.Брандт – по энтомологии, профессор К.И.Арсеньев знакомил её с новинками истории и статистики. Д.А.Милютина, представившего Елене Павловне «Первые опыты военной статистики», она пригласила в Павловск и в разговоре «обратила внимание на такие подробности, на которых едва ли останавливались многие даже из учёных специалистов». Д.А.Оболенский в лице великой княгини впервые «увидел женщину, которая ясно знала и понимала, что такое Гражданская палата». Известный славянофил А.И.Кошелев писал: «Она поразила меня и своим умом, и своею ловкостью; и тем она произвела на меня самое сильное и самое выгодное впечатление. Взгляд её на дела был истинно государственным». Все отмечали разносторонность интересов великой княгини. Поэт В.Ф.Одоевский писал: «Всё её интересовало, она всех знала, всё понимала, всему сочувствовала. Она вечно училась чему-нибудь». Николай I не уставал повторять: «Елена – это учёный нашего семейства», — и отсылал к ней посещавших Россию иностранных учёных и мыслителей, уверенный, что великая княгиня произведёт на них самое благоприятное впечатление.

К 1825 году было завершено строительство дворца великому князю Михаилу Павловичу, начатое ещё в 1819 году. Освящение Михайловского дворца состоялось 30 августа 1825 года. Сразу же после этого Михаил Павлович с Еленой Павловной переехали в него из Зимнего дворца.

Отношения между супругами изначально не были тёплыми. Невнимание Михаила к жене шокировало даже его братьев. Так в мае 1828 года Константин Павлович писал брату Николаю: «Положение Елены Павловны оскорбительно для женского самолюбия и для той деликатности, которая вообще свойственна женщинам. Это – потерянная женщина, если плачевное положение, в котором она находится, не изменится». Принцесса была высокообразованной женщиной с широким кругом знаний, великий князь же всего себя посвятил делам армии. О нём говорили, что «кроме армейского устава он ни одной книги не открыл». Как ни старалась Елена Павловна подлаживаться под вкусы супруга, но, когда дело доходило до принципиальных вопросов, она не всегда умела сдерживаться: даже при посторонних выражала досаду и прекращала разговор, выходя из комнаты. Великий князь старался избегать общества жены. Михаил Павлович был не самым приятным в общении, с манерами невоспитанного холостяка, но он смирился со своим браком и «простил ей, что она была выбрана ему в жены». Права оказалась императрица Елизавета Алексеевна, которая писала вскоре после свадьбы: «Надо надеяться, что при настойчивости с её стороны время изменит эти грустные отношения».

24 октября 1828 года умерла вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Согласно её завещанию к великой княгине перешло управление Мариинским и Повивальным институтами. «Зная твёрдость и доброту характера своей невестки, — писала Мария Фёдоровна, — я убеждена, что эти институты будут всегда процветать и приносить пользу государству». С этого времени проблемы медицины были постоянно в поле зрения Елены Павловны. Она проявила себя и как заботливая покровительница, и как рачительная хозяйка, вникавшая во все подробности жизни этих заведений. Известно, что от воспитанниц Мариинского института на экзамене по истории она потребовала говорить о тёмных сторонах нашего прошлого «с русским чувством, но правду». Вскоре к ней перешло заведование Максимилиановской больницей, которую Елена Павловна совершенно преобразила, значительно расширив и открыв стационарное отделение. В её ведении состояло также первое в России бессословное женское училище Святой Елены.


Портрет великой княгини Елены Павловны с дочерью Марией (Карл Брюллов, 1830)

Казалось бы, у этой женщины есть всё необходимое для счастья: красота, ум, прекрасный дворец, восторг и почитание выдающихся людей своего времени, наконец, большая семья. В 1831 году Елена Павловна родила четвёртого ребёнка. Это опять была девочка – Александра. Однако на следующий год малышка умерла. В 1834 году родился пятый ребёнок. Девочку назвали Анной. Она дожила до двухлетнего возраста и умерла в 1836 году. Дочь Елизавета (1826-1845) в 1844 году вышла замуж за герцога Нассауского Адольфа, но меньше чем через год, не дожив до 19 лет, умерла при родах вместе с новорождённой дочерью. Через год, в Вене, на руках у отца скончалась старшая дочь Мария (1825-1846), которой был лишь 21 год. После этого Елена Павловна полностью посвятила себя общественной и благотворительной деятельности. В память об умерших дочерях она основала в 1844-1846 годах в Петербурге Елисаветинскую клиническую больницу для малолетних детей, а в Москве и Павловске – приюты Елисаветы и Марии. Елисаветинская больница стала первым специализированным центром для обучения врачей-педиатров.

Дочери Елены Павловны. Акварель В.И.Гау. 1838 год

Великая княгиня долго не находила возможностей для проявления своих способностей. Официальное положение Елены Павловны как супруги Михаила Павловича оттесняло её на второй план и не позволяло развернуться всем её дарованиям, в то время, как влияние великого князя не простиралось дальше вопросов военной формы и покроя солдатского платья. Великая княгиня была слишком умна, чтобы не видеть своего превосходства над мужем. Их взгляды на жизнь, духовные интересы существенно разнились. Взаимное отчуждение между супругами, особенно в последние годы, ни для кого не было секретом. Князь П.В.Долгоруков сообщал, что Михаил Павлович «беспрестанно ссорился с женой и на вопрос одного из своих адъютантов: «Ваше высочество будет праздновать годовщину двадцатипятилетия своей свадьбы?» — отвечал: «Нет, любезный, я подожду ещё пять лет и тогда отпраздную годовщину моей тридцатилетней войны».

После смерти Марии в 1846 году здоровье Михаила Павловича расстроилось, в 1849 году он умер от удара, и 28 августа Михайловский дворец перешёл к Елене Павловне. Она овдовела в 42 года, прожив в браке 23 года. Несмотря на все ссоры супругов, смерть мужа стала для Елены Павловны страшным потрясением. С этого момента и до самой смерти она не снимала траур. После кончины великого князя, количество роскошных балов во дворце сократилось, зато он стал «средоточием всего интеллигентного общества» Санкт-Петербурга. С конца 1840-х годов до 1873 года в Михайловском дворце проводились вечера – знаменитые «четверги» на которых обсуждались вопросы политики и культуры, литературные новинки, статьи Н.Г.Чернышевского и Б.Н.Чичерина в «Современнике», здесь князь Д.А.Оболенский читал статьи из революционного «Колокола».

Салон Елены Павловны в Михайловском дворце посещали самые выдающиеся люди её эпохи. «На вечерах великой княгини, — писал К.П.Победоносцев, — встречались государственные люди с учёными, литераторами, художниками». Были здесь и политики, иностранные дипломаты, писатели, музыканты. Согласно этикету, великая княгиня не могла приглашать тех, кто не принадлежал к «высшему обществу», поэтому приглашения рассылались от имени её фрейлин. Уникальность «четвергов», которые назывались также «морганатическими вечерами», состояла в том, что члены императорской фамилии встречались на них с лицами, официально ко двору не представленными, и могли услышать мнения, отличные от их собственных. Нередко на этих «четвергах» появлялся Михаил Павлович и сам император. Летом 1846 года великой княгине был представлен будущий деятель крестьянской реформы Н.А.Милютин.

Литография из собрания Н.В.Соловьева. Портрет Елены Павловны

Внезапная смерть великого князя Михаила Павловича в 1849 году произвела большие перемены в судьбе Елены Павловны. Михайловский дворец сделался средоточием всего интеллигентного общества: «всё именитое и выдающееся в обществе» съезжалось теперь на вечера к великой княгине, по воспоминаниям современников, они «представляли собою явление совершенно новое и небывалое». Благодаря этим встречам Елена Павловна приобрела немалый политический вес в придворных кругах и в обществе.

Крымская война 1853-1856 годов открыла простор для деятельности великой княгини. Эту войну знаменитый хирург Н.И.Пирогов назвал «травматической эпидемией» и обратился к начальству с просьбой отправить его в действующую армию. Пирогов был профессором петербургской Медико-хирургической Академии, и несколько месяцев Николай I отказывал в его просьбе. Устав ждать, Пирогов обратился к Елене Павловне с просьбой помочь ему добыть разрешение отправиться на фронт. Великая княгиня помогла ему, просьбу Пирогова незамедлительно удовлетворили, при этом Елена Павловна спросила совета о том, какую помощь может оказать фронту она. Николай Пирогов рассказал ей, что с 1814 года в Мариинской больнице Петербурга врачам помогают «сердобольные вдовы» из Вдовьего дома. «Должность эта не многосложна, но важна для страждущих и требует рассудка и много терпения», — говорилось в больничной инструкции. Пирогов предложил Елене Павловне организовать подобную службу для фронтовых условий. Со свойственной ей энергией она принялась за создание отрядов сестёр милосердия в войсках.

Великая княгиня становится одной из основательниц Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия – предшественницы Русского общества Красного Креста. Устав общины был утверждён 25 октября 1854 года. Поддержанная в своём начинании Пироговым, несмотря на противодействие со стороны высшего военного начальства, она сумела добиться согласия Николая I и создала первую в России военную общину сестёр милосердия с перевязочными пунктами и подвижными лазаретами. Императора шокировала сама мысль о присутствии женщин в военных лагерях, но он был вынужден уступить энергичному напору своей невестки. Община сестёр милосердия, названная Еленой Павловной Крестовоздвиженской, начала свою деятельность в скромном деревянном флигеле Калинкинского госпиталя. По мысли Елены Павловны, работа общины должна была стать примером христианского служения ближнему. Д.А.Оболенский в книге воспоминаний писал: «Главная забота Великой княгини заключалась в том, чтобы дать общине тот высокорелигиозный характер, который, воодушевляя сестёр, закалял бы их для борьбы со всеми физическими и нравственными страданиями».

Елена Павловна написала воззвание ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязанностями, с призывом о помощи больным и раненным. Великая княгиня финансировала деятельность общины, ежедневно ездила в больницы и своими руками перевязывала раны. Для креста, который предстояло носить сёстрам, Елена Павловна выбрала Андреевскую ленту. На кресте были надписи: «Возьмите иго Моё на себя» и «Ты, Боже, крепость моя». Свой выбор она объяснила так: «Только в смиренном терпении крепость и силу получаем мы от Бога». 5 ноября 1854 года великая княгиня сама надела крест каждой из тридцати пяти сестёр, а на следующий день они уехали в Севастополь. Там их ожидал Пирогов, на которого было возложено обучение и руководство их работой в Крыму. Затем последовали другие отряды. С декабря 1854 года по январь 1856 года в Крыму трудилось более 200 сестёр милосердия. Пирогов вспоминал, что в Севастополе раненые и тифозные больные лежали вперемешку в бараках, госпиталях, во дворах, на улицах. Свирепствовала гангрена. Крестовоздвиженки под руководством Пирогова навели порядок за 12 дней. Сёстры помогали при операциях, ухаживали за больными, утешали умирающих, следили за питанием и одеждой больных. Почти все они переболели тифом, были ранены, семнадцать из них умерли. В Петербурге Елена Павловна лично следила за своевременной отправкой транспортов со всем необходимым для общины на фронт.

В Петербурге всё новые и новые женщины заявляли о своём решении отправиться на театр военных действий. Имена крестовоздвиженок – аристократок и чиновниц, офицерских дочерей и «сердобольных вдов» стали известны всей России. Особенно высокую оценку получила Екатерина Бакунина – «идеальный тип сестры милосердия». Она сутками не выходила из операционной, а однажды ассистировала при 50 ампутациях подряд, помогая сменяющимся хирургам. Баронесса Екатерина Будберг переносила раненых при артобстреле и была ранена в плечо. Вдова коллежского регистратора Мария Григорьева постоянно находилась в бараке для умирающих от зараженных ран. Вдова мелкого чиновника Александра Травина одна ухаживала за 500 солдатами и 56 офицерами. Главным местом самоотверженной работы сестер Общины был осаждённый Севастополь. Отряды сестёр работали ещё в 10 городах.

Крестовоздвиженская община объединила патриотически настроенных женщин разных слоёв общества; рядом с жёнами, вдовами и дочерьми титулярных и коллежских советников, дворян, помещиков, купцов, офицеров армии и флота были и простые женщины. Девицы и вдовы «хорошего происхождения» в возрасте от 20 до 40 лет (девушки ради служения делу отказывались от вступления в брак) могли войти в общину после испытательного 2-летнего срока по уходу за больными. Затем они проходили специальное обучение в учреждениях Красного Креста. Они работали безвозмездно, получая от общины лишь еду и одежду.


Сестры Крестовоздвиженской общины попечения о раненых. Севастополь.1855 год. (литография Г. В. Тимма)

Елена Павловна погрузилась в хлопоты, связанные с обустройством общины, а Михайловский дворец на время войны превратился в склад вещей и медикаментов. Там же княгиня устроила пошивочную мастерскую. В Севастополе было много больных малярией. Запасы хины – единственного в то время лекарства от этой болезни – в России были недостаточны. Приобрести её можно было только в Англии, но в Крымской войне Англия поддерживала Турцию. Великая княгиня воспользовалась своими связями за границей и через своего брата, принца Вюртембергского Августа, офицера прусской армии, выписала громадное количество хины из Англии. Инициатива Елены Павловны соответствовала духу времени – в частности, схожими были действия Флоренс Найтингейл – создательницы британского отряда медсестёр. Кстати, Николай Пирогов до конца жизни возмущался, что медицинская общественность Европы, а за ней и России, считала основательницей сестринского дела не Елену Павловну, а Флоренс Найтингейл, создавшую свою общину лишь в начале 1855 года. Через 10 лет швейцарец Анри Дюнан основал Международный Красный Крест, прототипом которого явилась Крестовоздвиженская община. «Если сегодня Красный Крест охватывает мир, то это благодаря примеру, поданному во время войны в Крыму Её Императорским Высочеством Великой княгиней Еленой Павловной», — писал Анри Дюнан в 1896 году.

После смерти в 1852 году выдающегося учёного и мецената герцога Максимилиана Лейтенбергского, основавшего в Петербурге «для малоимущего бедного люда обоего пола» круглосуточную лечебницу святого Лазаря, Елена Павловна приняла на себя попечительство об этом учреждении, после чего лечебница была переименована в Максимилиановскую. В 1857 году она открыла при лечебнице стационар для бесплатного лечения раненых офицеров. Здесь впервые в России больных принимали врачи-специалисты (ранее, за исключением персонала родильных домов, все врачи были «широкого профиля» и лишь на кафедрах медицинских академий преподавали врачи, специализирующиеся в той или иной дисциплине). В Максимилиановской лечебнице «отчасти бесплатно, отчасти за самую умеренную плату» принимали пациентов и руководили специализацией молодых врачей основоположники российской медицины – профессор-хирург Пирогов, лейб-медик Арендт, лейб-окулист Кабат, ортопед Турнер, лейб-педиатр Раухфус, отоларинголог Вреден, гинеколог Крассовский и терапевт Боткин. Лекарства неимущим пациентам выдавались бесплатно.

После окончания Крымской войны 80 сестёр Крестовоздвиженской общины решили не возвращаться домой, а продолжать жить в общине. Сначала община размещалась в Михайловском дворце, а в 1860 году Елена Павловна нашла для неё отдельное здание и разработала новый устав. При общине открылась больница для самых бедных, амбулаторная лечебница для приходящих больных с бесплатными лекарствами и 2-классная школа с бесплатным обучением, учебными пособиями и обедом для 30 девочек. Все расходы по содержанию общины взяла на себя Елена Павловна. Сёстры ухаживали за больными в Морских госпиталях Санкт-Петербурга и Кронштадта, в двух больницах для чернорабочих и Максимилиановской лечебнице. В 1856 году по просьбе Елены Павловны была отчеканена медаль для награждения особо отличившихся сестёр общины. Подобную медаль учредила и императрица Александра Фёдоровна – вдова Николая I.

Поражение в Крымской войне потрясло всю Россию. К тому же 18 февраля 1855 года умер император Николай I, бывший «искренним любящим другом» Елены Павловны. Но сложившиеся обстоятельства, в силу которых она стала старшим членом императорской фамилии, позволили Елене Павловне занять достойное место в политической нише, стать своеобразным политическим маяком, на который ориентировались все либеральные силы русского общества. К концу Крымской кампании, по мере того как неизбежность реформ становилась всё более очевидной, салон великой княгини приобретал всё больший авторитет. К Елене Павловне обращались со всевозможными предложениями, рассчитывая на её помощь и влияние; через её руки проходило множество записок по самым разнообразным вопросам: о финансовых реформах, о судебных преобразованиях, преобразовании армии, проекты железных дорог, но подавляющая часть материалов касалась наиболее существенного и злободневного вопроса – крестьянского.

Необходимость решить этот вопрос была очевидна для императорской семьи, особенно для великой княгини Елены Павловны. На протяжении многих лет она прочла немало докладов о необходимости и планах крестьянской реформы. Будучи обладательницей крупных поместий в Полтавской губернии, Елена Павловна в 1856 году задумала освободить крестьян своего имения Карловка, которое насчитывало 12 селений и деревень, и в которых проживало 7392 души мужского пола и 7625 душ женского пола, обрабатывавших 9090 десятин земли. План великой княгини, выработанный совместно с управляющим, бароном Энгельгартом, предусматривал личное освобождение крестьян и наделение их землёй за выкуп. Однако желание тётки императора не вызвало особого восторга ни у её венценосного племянника, ни у графа П.Д.Киселёва, автора реформы управления государственной деревней 1837 года, ни у Н.А.Милютина, бывшего тогда товарищем (заместителем) министра внутренних дел. Милютин посоветовал «пока повременить со своим намерением», так как этот вопрос ещё «не вполне выяснен в законодательной работе», но составил всё же соответствующую записку на имя императора. Проект дожидался утверждения императором три года, но в 1859 году был не только утверждён, но и послужил основой для манифеста об отмене крепостного права, оглашённого 5 марта 1861 года в Москве и Петербурге, а чуть позже – по всей России.

Вокруг Елены Павловны проходила вся предварительная работа по крестьянскому вопросу. Редакционная комиссия по подготовке отмены крепостного права заседала во дворце Елены Павловны на Каменном острове. Её дворец, по словам К.П.Победоносцева, «стал центром, в котором разрабатывался план желанной реформы, к которому собирались люди ума и воли, издавна замышлявшие и теперь подготовлявшие её». В петербургском обществе роль великой княгини была хорошо известна, «матерью-благодетельницей» именовали её в своём кругу сторонники реформы. За заслуги в деле освобождения крестьян Александр II наградил Елену Павловну золотой медалью «Деятелю реформ». Видный юрист и общественный деятель А.Ф.Кони отводил ей роль «главной и, во всяком случае, первой пружины освобождения крестьян», а саму великую княгиню за её деятельность называли в обществе «Princesse la Liberte – Княгиня-Свобода».

За крестьянской реформой последовала целая россыпь либеральных реформ 1860-х годов. Великая княгиня не осталась в стороне от этих нововведений. «Она принимала участие во всех свободных явлениях нашего времени», — писал известный литератор А.В.Никитенко. Судебная реформа, облегчение цензурных условий, введение земских учреждений – всё это встречало в ней энергичную поддержку. По оценке А.Ф.Кони, «четверги» в Михайловском дворце у великой княгини Елены Павловны были основной дискуссионной площадкой, где вырабатывались планы великих реформ второй половины XIX века.

Содействие, которое Елена Павловна оказывала деятелям крестьянской реформы, вызывало озлобление крепостнической оппозиции. Один из крупнейших помещиков России, а по совместительству председатель Главного комитета по крестьянскому делу, князь А.Ф.Орлов, докладывая императору о поведении хозяйки Михайловского дворца, прямо высказал ему своё мнение: «Я терпеть не могу того, что происходит в этом доме». Елене Павловне не могли простить её вмешательства в политические вопросы. «Всеми она признана мастерицей устраивать праздники и пленять своим умом, — говорили про неё, — если бы эта умная женщина не мешалась в государственные дела, она была бы украшением нашего двора». Чтобы очернить великую княгиню, поссорить её с императором, распускались нелепые слухи о политически «неблагонадежных людях», которыми она себя окружает, сочинялись и распространялись сплетни об отношениях между великой княгиней и Н.А.Милютиным. Но несмотря на грязную возню вокруг своего имени, развёрнутую крепостниками, великая княгиня не отступилась от принципов крестьянской реформы, и не прервала деловых отношений с лидерами Редакционных комиссий.

Елена Павловна хорошо знала историю православия, вела беседы с епископом Порфирием Успенским. Архиепископ херсонский Иннокентий признавал, что однажды был «удивлён и почти унижен», когда великая княгиня захватила его некоторыми вопросами врасплох, и он был вынужден попросить время для поиска ответов. Специально для Воздвиженского храма Московской Ямской слободы в Петербурге, который Елена Павловна очень любила, иконописец Фадеев в особо отведённой комнате Михайловского дворца написал большой запрестольный образ Воздвижения Креста Господня. Елена Павловна подарила храму иконы равноапостольных Константина и Елены с частицами Креста Господня, мощей Иоанна Предтечи, апостола Андрея Первозванного, равноапостольного Константина и святителя Иоанна Златоуста. Она говорила: «Меня побуждает к этому моё искреннее благоговение к святому символу нашей веры и надежды, к которому я часто прибегала в минуты скорби и постигших меня несчастий».

«Чтобы познакомить иностранцев с красотою и глубиною нашего богослужения и облегчить принявшим православие понимание наших молитв», Елена Павловна заказала перевод и издание на французском языке литургии Святого Иоанна Златоуста, краткого молитвослова и покаянного канона Андрея Критского. В 1862 году Елена Павловна помогла А.И.Кошелеву организовать сбор средств на строительство православной Петропавловской церкви в Карлсбаде и заказала для нее дубовый иконостас. Строительство этой церкви было закончено уже через два года.

Современники отмечали страсть великой княгини к музыке, её двор всегда был приютом иностранных и русских музыкантов и певцов. В Петербурге, в Москве, в Ницце, в Карлсбаде, где бы она ни была, её пребывание сопровождалось концертами и музыкальными вечерами. Позднее стараниями Великой княгини появились Русское музыкальное общество, во главе которого стоял А.Г.Рубинштейн, и музыкальные классы, заложившие начало Петербургской Консерватории, первой в России. Елена Павловна финансировала этот проект, ежегодно внося крупные пожертвования, в том числе вырученные от продажи лично принадлежавших ей бриллиантов. Начальные классы консерватории открылись в её дворце в 1858 году, затем им нашли отдельное помещение. Композитор А.Г.Рубинштейн признавался: «Другой, равной ей, я ни прежде, ни после в её положении не знавал».

Она дружила с Иваном Тургеневым и Александром Пушкиным. После пожалования в камер-юнкеры Пушкин представлялся ей, а потом сообщал жене: «Я поехал к её величеству на Каменный остров в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она была так мила, что я забыл и свою несчастную роль и досаду». Об их доверительных отношениях говорит и факт получения Еленой Павловной копии запрещённых для чтения членам императорской фамилии «Записок Екатерины II» именно от Пушкина, который 8 января 1835 года отметил в дневнике: «Великая княгиня взяла у меня «Записки Екатерины II» и сходит от них с ума». Дневники Пушкина, его письма, мемуары, неопровержимо свидетельствуют о духовной близости этих людей, о неоднократных их встречах и беседах на самые разные темы. Пушкин бывал гостем на праздниках Елены Павловны и однажды в 1830 году прочитал ей экспромт под названием «Циклоп»:

Язык и ум теряя разом,
Гляжу на вас единым глазом:
Единый глаз в главе моей.
Когда б судьбы того хотели,
Когда б имел я сто очей,
То все бы сто на вас глядели.

Елена Павловна испытывала внутреннюю потребность в покровительстве талантам. А.Ф.Кони так описал эту черту её характера: «Ей доставляло истинную радость «подвязывать крылья» начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант». Великая княгиня помогала актёру И.Ф.Горбунову, тенору Нильскому, хирургу Пирогову. На её средства после смерти Николая Гоголя было выпущено первое полное собрание его сочинений. В 1857 году великая княгиня увидела в Риме монументальное полотно А.А.Иванова «Явление Христа народу» – художник был тогда уже безнадёжно болен и стеснён в средствах. С помощью Елены Павловны знаменитая картина была привезена из Италии в Россию, а позднее с неё были изготовлены фотокопии, стоившие в то время очень дорого. Великая княгиня покровительствовала Карлу Брюллову, материально поддерживала И.К.Айвазовского. Учёный-путешественник Миклухо-Маклай посвятил ей свои исследования о Новой Гвинее. Великая княгиня принимала участие в работе Академии наук, Университета и Вольного Экономического общества.

В последние годы жизни великая княгиня была занята мыслью об устройстве лечебного заведения, в котором врачи могли бы совершенствоваться в практической деятельности и которое, в то же время, могло стать объединяющим центром для научной и учебной деятельности врачей. В 1871 году для создания такого центра Елена Павловна получила от государства большой участок земли в центральной части Петербурга. Замысел княгини осуществился лишь после её смерти открытием в 1885 году «Клинического института Великой Княгини Елены Павловны» (Еленинский клинический институт), на создание которого она завещала 75 000 рублей. Дочь великой княгини, Екатерина Михайловна и её личный врач профессор Э.Э. Эйхвальд довели этот замысел до конца.

Cупруга великого князя Михаила Павловича, государственная и общественная деятельница великая княгиня Елена Павловна умерла в Петербурге 9 (21) января 1873 года. По словам графа П.А.Валуева, с кончиной великой княгини «угас блистательный умственный светильник. Она покровительствовала многому и создала многое». «Вряд ли кто её заменит», — с грустью записал Иван Тургенев, узнав об этом. Елена Павловна была похоронена в Императорской усыпальнице в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, рядом со своим супругом и дочерьми Александрой и Анной.

Своенравная, умная, прекрасно образованная, великая княгиня Елена Павловна никогда не боялась поступать так, как велело ей сердце: окружать себя друзьями, которые при дворе были не очень удобны или читать запрещённые цензурой книги. Она не боялась совершать неординарные поступки, не боялась «осуждения» света. Она прослыла «отчаянной республиканкой», первой в России освободив крестьян своего имения в Полтавской губернии. Её пугали бунтами, но она не обращала на это внимания. Она, княгиня дома Романовых, особа царской крови, терпела, страдала, огорчалась, теряла не меньше, чем любая другая, простая женщина. Похоронила четырёх дочерей, двое из которых умерли при родах, едва познав счастье любви и семейной жизни. Двадцать шесть лет прожила с человеком, у которого был сложный характер, и который не всегда её принимал и понимал. Несмотря ни на что она осталась для России блистательной звездой на её суровом небосклоне. Воспитанная во Франции немецкая принцесса со дня свадьбы говорила о себе: «Я – русская».

Великая княгиня Елена Павловна — одна из самых замечательных женщин XIX века. Именно к ней – немке по происхождению, но русской по духу – вполне применимы поэтические строки А.Н.Апухтина, обращённые к другой великой немке – Екатерине II: «Я больше русскою была, чем многие цари, по крови вам родные». Россия стала для неё настоящей Родиной, для благополучия которой Елена Павловна отдавала все свои силы.

О Великой княгине Елена Павловне была снята телевизионная передача из цикла «Пленницы судьбы».

Использованные материалы:

Материалы сайта www.funeral-spb.ru


9 января 1807 года – 21 января 1873 года

• Елена Павловнв(1806-1873)
  Friederike Charlotte Marie Prinzessin von Württemberg (1806-1873)
• Великая княгиня Елена Павловна Романова — основательница Крестовоздвиженской общины сестер милосердия

В мае 2017 года Российский Красный Крест отметит свое 150-летие со дня основания. Эта дата тоже напрямую связана с Домом Романовых. 15 мая 1867 года император Александр II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах (в 1879 году переименовано в Российское общество Красного Креста).

"…если сегодня Красный Крест охватывает мир, то это благодаря примеру, поданному во время войны в Крыму Ее Императорским Высочеством Великой княгиней Еленой Павловной…"

Основатель Международного Комитета Красного Креста Анри Дюнан 1896 г.

"Это женщина с обширным умом и превосходным сердцем. На её дружбу вполне можно положиться, если она раз удостоит ею. Воспитанная под надзором Кювье, друга её отца, принца Вюртембергского, она сохранила воспоминания о всём, что видела и слышала в молодости. Выданная молодой замуж, она не переставала изучать науки и быть в сношениях со знаменитостями, которые приезжали в Петербург или которых встречала во время своих путешествий за границей. Разговор её с людьми сколько-нибудь замечательными никогда не был пустым или вздорным: она обращалась к ним с вопросами, полными ума и приличия, вопросами, которые просвещали её… Император Николай Павлович говорил мне однажды: «Елена – это учёный нашего семейства; я к ней отсылаю европейских путешественников. В последний раз это был Кюстин, который завёл со мной разговор об истории Православной Церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает… ".

Граф П.Д. Киселёв

К.Брюллов Великая княгиня Елена Павловна с дочерью

Фредерика-Шарлотта родилась 28 декабря 1806 года в Штутгарте. С девятилетнего возраста жила в Париже, воспитывалась в пансионе писательницы Кампан. Принцессе не исполнилось и шестнадцати лет, когда увидевший её во время поездки по Европе Император Александр I попросил её руки для своего младшего брата, Великого Князя Михаила. Казалось, нужно было только радоваться: скромной принцессе маленького королевства повезло, что на бедную родственницу обратила внимание вдова Павла Первого Императрица Мария, выбрав девушку в жёны своему сыну. Самостоятельно, при помощи словаря и учебника грамматики, она изучила русский язык, чем, приехав в Россию, поразила придворных.

Великая княгиня Елена Павловна 1820-е Литография

Великая княгиня Елена Павловна и Великий князь Михаил Павлович 1820-е гг

16-летняя принцесса прибыла в Россию в октябре 1823 года. Став супругой брата будущего императора Николая I и приняв православие, немецкая принцесса получила имя Елена Павловна. Супруг был старше своей избранницы на 8 лет, и в свои 26 лет служил командиром Гвардейского корпуса, был членом Государственного Совета, генерал-инспектором по инженерной части, активным участником в работе Следственной комиссии по делу декабристов. Проведшая основную часть своей небольшой жизни в тихой германской глуши, великая княгиня не была избалована, пышный петербургский двор, в который она попала, разительно отличался от ее прошлого скромного жилища. Тем не менее вхождение в круг петербургских небожителей произошло довольно быстро и успешно.

Табакерка с миниатюрами-портретами на крышке

императрицы Марии Федоровны (в центре),

Сына Михаила Павловича и Елены Павловны

Трудно представить себе таких разных людей в одной семейной паре, какими были Михаил и Елена. Она получила блестящее образование, с ранних лет она, от природы талантливая и любознательная, проявляла необыкновенные способности к точным и естественным наукам. Выдающийся французский зоолог Жорж Кювье даже хотел видеть ее своей ученицей.

Х. Шмид. Портреты великой княгини Елены Павловны и великого князя Михаила Павловича верхом. Вторая четверть XIX века

"Это - бурбон нашей семьи ", - так мог бы сказать царь о супруге Елены Павловны, своем брате Михаиле. Действительно, в сравнении с ним даже такие страстные любители фрунта, как Константин и Николай, выглядели мягкотелыми либералами. Потускневшая пуговица или незастегнутый крючок вызывали у Михаила целую бурю гнева. Впрочем, несмотря на это, военные любили своего командира, называя его "добрым угрюмцем": как писал биограф Михаила, "под личиной строгости великий князь, однако, таил доброе сердце ". К тому же он был необыкновенно остроумен, и высказывания Михаила Павловича любили повторять в обществе.

Брюллов К.П. Портрет Великой княгини Елены Павловны с дочерью Марией 1830

Художник (?) Портрет дочерей Великой княгини Елены Павловны

Марии, Елизаветы и Екатерины

Дети (а у Елены и Михаила было пять дочерей) всегда чувствовали доброе сердце отца. Как только он появлялся вечером в их спальне, они вскакивали с постелей и с визгом повисали у него на шее. Зато когда заходила мать, они чинно лежали под одеялами, подставляя лобик под ее холодный поцелуй.

В Елене не было доброты и непосредственности Михаила, а в поступках ее всегда чувствовалась внутренняя дисциплина, сдержанность, порядок, рационализм и взвешенность. Естественно, что супруги не ладили. В год 25-летия их брака Михаил пошутил: "Еще пять лет такой жизни, и наш брак можно назвать Тридцатилетней войной ". Но он не дожил до конца этой "войны" и внезапно умер в 1849 г.

Брюллов К.П. Портрет Великой княгини Елены Павловны 1829

Крамской И. Н. Портрет великого князя Михаила Павловича 1860

(заказной портрет, написан уже после смерти Михаила Павловича)

Её занимала деятельность Университета, Академии наук, Вольного экономического общества. Она имела долгие беседы с профессором К.К. Арсеньевым, желая познакомиться с историей и статистикой России; вела глубокие богословские разговоры с архиепископом Херсонским Иннокентием, предложила историкам заняться исследованиями о представительных учреждениях в России и финансировала этот проект. Супруга брата императора не была чужда внешнего блеска и роскоши, двор ее был поистине царским. "...Подобного соединения в одно прекрасное целое всех обаяний роскоши, изобретений воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе. Для достойного описания этого праздника надо было совокупить живопись с поэзией, кисть Брюллова с пером Пушкина " - писал барон М.Корф.

Литография из собрания Н. В. Соловьева Портрет Елены Павловны.

Гау В.И. Портрет Великой княгини Елены Павловны 1840

Феликс Шивани Великая княгиня Елена Павловна

Дружила Елена Павловна и с Василием Жуковским, который помогал ей совершенствовать русский язык, и с Федором Тютчевым. Особенно увлечена она была прозой Гоголя - явное свидетельство неординарности этой читательницы - и добилась издания его первого собрания сочинений.

Ж.Кур. Портрет Великой Княгини Елены Павловны 1842

Все кстати, все прелестно до конца.

В таком дому всегда есть место чуду -

Оно - обычай Вашего дворца.

Ф.М.Тютчев

Елена Павловна славилась как истинная меценатка - с чувством прекрасного, изящным вкусом, обширными знаниями, тонким слухом. Хорошо разбираясь в живописи, великая княгиня помогала художникам А. Иванову, К. Брюллову, И. Айвазовскому. В ее салоне устраивались концерты, велись содержательные беседы. Кроме писателей, сюда приходили ученые (один из них, Н. Миклухо-Маклай, посвятил великой княгине свои исследования о Новой Гвинее), а также музыканты. И самой яркой звездой среди них был талантливый, энергичный и честолюбивый Антон Рубинштейн. Он при полной поддержке Елены Павловны основал Русское музыкальное общество (за осуществление этой идеи Елена Павловна взялась со свойственными ей пылом и настойчивостью, пожертвовав свои личные средства и помещения Михайловского дворца), а потом и консерваторию, первым выпускником которой стал П.И. Чайковский. Развитие этого, явно прозападного (в пику кругу Балакирева и "Могучей кучке") направления в музыке шло под эгидой Елены Павловны, известной космополитки среди Романовых.

Здание Клинического повивально-гинекологического института

Императрицей Марией Федоровной ее управлению были завещаны повивальный и Мариинский женский институты, затем к ним присоединилось училище святой Елены, впервые устроенное без принятия во внимание сословных различий воспитанниц. Потом она основала в память своих дочерей (четверо из пяти дочерей Елены Павловны умерли) Елисаветинскую детскую больницу в Петербурге и детские приюты Елисаветы и Марии в Петербурге и Павловске и совершенно преобразовала и расширила Максимилиановскую лечебницу для приходящих, создав в ней отделение для постоянных кроватей. Во всех этих учреждениях и ряде других она была не просто высокой покровительницей, а деятельной и озабоченной их успехом силой, умевшей всех вокруг одушевлять и объединять, не подавляя никого своей личностью и возбуждая в каждом радостное сознание общей работы на общую пользу. В последние годы жизни она была занята мыслью об устройстве лечебно-благотворительного и одновременно научно-учебного учреждения, где молодые врачи могли бы повышать квалификацию. Эти планы осуществились уже после ее кончины в 1885 году, когда открылся Клинический Институт Елены Павловны.

Главный корпус Клинического института великой княгини Елены Павловны

Фото 1890-х гг.

Главным ее личным делом было учреждение Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Нравственно поддержанная в своей мысли Пироговым, несмотря на тайные и грязные насмешки и явное противодействие со стороны высшего военного начальства, она сумела убедить императора Николая в полезности нового начинания и создала первую по времени военную общину сестер милосердия. Сестры этой общины работали не только в больницах и госпиталях, но и непосредственно на поле боя.

В скромном деревянном флигеле Калинкинского госпиталя начинала свою деятельность знаменитая впоследствии община сестер милосердия, названная Еленой Павловной Крестовоздвиженской. Для креста, который предстояло носить сестрам, Елена Павловна выбрала Андреевскую ленту. На кресте были надписи: «Возьмите иго мое на себя » и «Ты, Боже, крепость моя ». Свой выбор Елена Павловна объяснила так: «Только в смиренном терпении крепость и силу получаем мы от Бога ».

Обязанности сестер Крестовоздвиженской общины

Устав Крестовоздвиженской общины был утвержден 25 октября 1854 года. 5 ноября после обедни Великая княгиня сама надела крест каждой из тридцати пяти сестер. 6 ноября 1854 года первые 35 сестёр милосердия отправились с доктором Тарасовым в Симферополь, где их ждали Н.И.Пирогов и несколько тысяч пациентов, раненных в сражениях при Альме и Инкермане, а также при первой бомбардировке Севастополя. Сёстры милосердия сразу приступили к тяжёлой работе. Мисс Найтингейл во главе 37 английских медицинских сестёр появилась в Крыму в начале 1855 года. Николай Иванович всю жизнь возмущался, что медицинская общественность Европы, а за нею и России отдала пальму первенства в женском милосердии на поле битвы англичанке.

Затем последовали другие отряды. Так возникла первая в мире фронтовая община сестер милосердия. «В этом Россия имеет полное право гордиться своим почином. Тут не было обычного заимствования «последнего слова» с Запада - наоборот, Англия (...) стала подражать нам, прислав под Севастополь (...) мисс Найтингель со своим отрядом ». Через 10 лет швейцарец А. Дюнан основал Международный Красный Крест, прототипом которого явилась Крестовоздвиженская община.

Крестовоздвиженская община сестер милосердия

В октябре 1854 года Елена Павловна выпустила воззвание «ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязательствами », отправиться в Севастополь в медицинский отряд во главе с Н.И. Пироговым. По возвращении из Крыма сёстры милосердия Крестовоздвиженской общины размещались в Михайловском дворце, а с 1860 года – в отдельном здании на набережной Фонтанки, где была устроена лечебница (с 1919 года – больница им. Г.И. Чудновского). В 1872 году главный врач общины Н.И. Торопов утверждал: «…мы не знаем, чтобы где-либо стекалось теперь в одно место за советом и лекарством так много больных, как в эту лечебницу». Она славилась оказанием медицинской помощи малоимущему люду. Кроме того, община с 1856 года принимала участие в лечении стационарных больных в Морских госпиталях Санкт-Петербурга и Кронштадта. Через три года после основания 8 мая 1864 года Анри Дюнаном Международного Красного Креста было учреждено «Российское общество попечения о раненых и больных воинах » – предтеча отечественного общества Красного Креста. К этому имела прямое отношение деятельность Крестовоздвиженской общины. Для подшефных учреждений Великая Княгиня на личные средства многократно приобретала за границей лекарственные препараты, например, партии дорогостоящей хины в Англии.

Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Новое поколение сестёр приумножило ратную славу своих предшественниц на полях сражений русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Полученный опыт использовался при создании новых общин сестёр милосердия (Георгиевской, Александровской, Покровской, Евгеньинской и др.).

15 мая 1867 года император Александр II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах (в 1879 году переименовано в Российское общество Красного Креста) . Почётными членами Общества стали Император, все Великие Князья и Княгини, высокопоставленные лица, представители высшего духовенства. Общество находилось под покровительством Императрицы. В письме Анри Дюнана (1896), первого лауреата Нобелевской премии мира, Российскому Обществу есть такие строки: «…существованием Красного Креста мы сегодня обязаны благодарному приёму оказания помощи раненым воинам во время Крымской войны, делу, вдохновительницей которого была Елена Павловна ».

Винтерхальтер, Франсуа Ксавье Портрет великой княгини Елены Павловны 1862

Наиболее важную историческую заслугу Елены Павловны перед Россией составило ее участие в деле освобождения крестьян от крепостной зависимости. Уже в начале 1856 года стало известно, что Елена Павловна «горой стоит» за освобождение крестьян. Н.А. Милютин написал для Елены Павловны проект освобождения ее собственных крестьян имения Карловка (имение Карловка насчитывало 12 селений, в которых проживало 7392 души мужского пола и 7625 душ женского пола, обрабатывавших свыше 9 тысяч десятин земли), и в этом проекте было сказано главное - освобождение крестьян надо проводить с землей за выкуп. Это предложение стало основной идеей освобождения крестьян в 1861 г. Неудивительно, что Елена Павловна одной из первых прочитала еще не опубликованный манифест 19 февраля 1861 г. - уж к нему она имела непосредственное отношение.

«Прокрестьянская» деятельность Елены Павловны вызывала «нерасположение» в ближайшем окружении Александра II, и «это нерасположение переносилось на саму великую княгиню». С 1858 года дворец великой княгини «стал центром, в котором приватно разрабатывался план желанной реформы». Противниками же реформы была развязана целая компания по распространению злобных и грязных сплетен, обвинений в политической неблагонадежности великой княгини…

19 февраля 1861 года Александр II подписал Манифест и другие документы реформы, положившие конец крепостному праву в России. 5 марта манифест был оглашен в Москве и Петербурге, чуть позже - по всей России. За крестьянской реформой последовала целая россыпь либеральных реформ 1860-х годов. Великая княгиня не осталась в стороне от этих нововведений. "Она была высокообразованная женщина и принимала участие во всех разумно свободных явлениях нашего времени ", - писал известный литератор А.В.Никитенко. Кульминационным пунктом общественной деятельности великой княгини, имевшим наибольший политический резонанс, стала крестьянская реформа 1861 года. С тех пор ее роль в государственных делах резко пошла на убыль. После известного выстрела Д.Каракозова, стрелявшего в императора 4 апреля 1866 года, наступила пора реакции, в первую очередь ударившая по либеральным реформаторам. "Защитники реформ , - писал князь Д.А.Оболенский, сам принадлежавший к кругу этих лиц, - уже обнародованных и вошедших в закон, заклейменные названием красных, подвергнуты были или явному гонению, или опале ". Опалу своих друзей и соратников разделила и великая княгиня. Но ее вклад в реформы не был забыт: Александр II удостоил Елену Павловну медали "Деятелю реформ", которую она заслужила по праву... Петербургское общество подарило княгине титул Princesse La Liberte (Княгиня Свобода).

Великая княгиня Елена Павловна в последние годы жизни

Великая княгиня Елена Павловна умерла 9 января 1873 года. «Вряд ли кто ее заменит », - с грустью написал И. С. Тургенев, узнав об этом.

Из дневника министра внутренних дел П.А. Валуева: «Сегодня скончалась почти внезапно после трёхдневной болезни Великая Княгиня Елена Павловна. Последняя представительница предшедшего царственного поколения угасла. В её лице угас блистательный умственный светильник. Вторая половина жизни покойной была ознаменована разнообразными видами деятельности и многочисленными оттенками разных влияний. В её дворце происходил роковой разговор Императора Николая с английским посланником (Гамильтоном-Самуром), который оказался предисловием к Восточной войне. В том же дворце пребывала несколько лет сряду Адулламская пещера известных деятелей Редакционной комиссии по крестьянскому делу Н. Милютина, князя Черкасского, Ю. Самарина… В нём … встречались представители главных стихий петербургского мира – от членов Императорского Дома до приезжих литераторов и артистов… Ни одна из областей человеческих знаний и искусств ей не была чуждою. Она покровительствовала многому и создала многое ».

Первый в России памятник Великой княгине Елене Павловне Романовой в Петербурге.

Язык и ум теряя разом,

Гляжу на вас единым глазом:

Единый глаз в главе моей.

Когда б судьбы того хотели,

Когда б имел я сто очей,

То все бы сто на вас глядели.